- Знаю, что поступаю дурно, - призналась Мари. - Но лучше мне сначала всё разведать в одиночку. Бабке что-то от меня нужно. Иначе какой смысл приглашать? Хотела бы выдать, давно выдала, ведь так?
- Так, - признался Тем нехотя.
- А это отличный шанс выведать что-нибудь полезное. Вдруг целительнице известно, как найти вход в наш мир?
Для Тема это был о-го-го какой аргумент.
- Ладно, не скажу ничего Эрму. Но ты это... поосторожнее выведывай...
****
Мари впервые вышла на улицу после казни Сесилии и, едва сделав пару шагов, осознала, как соскучилась по свежему воздуху. Как не хватало его в четырех стенах. Она нарочно шла медленно. Глядела, разумеется, больше под ноги. Как и все вокруг. И всё же наслаждалась «прогулкой», стараясь не думать о том, что ждёт в доме номер двадцать восемь на Темной улице.
…Целительница встретила «помощницу» без восторга.
- Тебя только за смертью посылать. Идет, нога за ногу. Раз я прийти велела, бежать надо, а не плестись.
- Прошу прощения, госпожа Кин, - пробормотала Мари.
- Ничего ты не просишь, - бросила та. - Точнее, язык просит, а сама нет. Считаешь себя птицей высокого полета. Ну да ладно. Мне ты и такая сойдешь.
Мари пробрал озноб. Что значит «сойдешь»? Но спрашивать она не посмела.
Целительница махнула рукой, приглашая вглубь дома. Да не в гостиную, как в прошлый раз, а в иное помещение - то, где она готовила целебные настойки. У Мари сжалось сердце при виде склянок с порошками и перемолотыми травами. Перед глазами встала Веста, работающая в лаборатории дома в Шеруме. В такие моменты она не выглядела Королевой. Облачалась в простое платье, собирала густые волосы в хвост и вдохновенно сыпала в котел ингредиент за ингредиентом. Мари столь явственно представила мать, что на глаза навернулись слёзы, что не укрылось от внимательного взора госпожи Кин.
- Реветь собралась?
- Нет.
- Ой, только не ври. Меня не проведешь, стихийница.
Мари подавила гнев и призналась.
- Вспомнила маму. Как она работала над зельями. Вот и всё.
Целительницу устроил ответ.
- Ясно, - проговорила она со вздохом. - Жаль, ты не унаследовала ее талант. Зато получила другой дар. Точнее, его отголосок. И даже не при рождении. Но об этом как-нибудь в другой раз поговорим. Сейчас мне нужно от тебя кое-что другое.
У Мари похолодели ноги. Святые небеса! Да что от нее хотят?!
Ответ она получила мгновенно.
Госпожа Кин щелкнула пальцами и... Мари сжала зубы, чтобы не закричать. Боль разлилась по всему телу, а ее эпицентр находился на запястьях. Чудилось, будто вены вот-вот взорвутся, и кровь брызнет фонтаном в разные стороны.
- Молодец, - похвалила целительница. - Терпеливая. Только не вздумай наделать глупости. Превращу в пепел, как подружку на площади.
- Сесилия не моя подружка, - прохрипела Мари, морщась от боли и ярости, еще не понимая, что с ней сотворили. - Какой смысл вообще было ее убивать? Вы же поняли, что мы с мальчиком здесь не по своей воле. Значит, знали, что и Сесилия тоже.
- Заступаешься за девку? - усмехнулась госпожа Кин.
- Нет. Она мертва. Толку от заступничества? - Мари зажмурилась. Кровь бежала по венам быстрее, чем требовалось, и это не желало прекращаться. - Но я не понимаю - зачем? Сесилия натворила немало дел дома и заслужила наказания. Но не смерти по ложному обвинению.
Раздался щелчок, и Мари рухнула на колени. Новой боли не последовало, бабка просто продемонстрировала превосходство.
- Поговори у меня, стихийница! Не тебе рассуждать о наших порядках! Ты жива только потому, что я позволяю. Ты и твои приятели. Захочу, внучок быстро до вас доберется. А теперь вставай. Есть работа.
Мари поднялась, отряхнула платье.
Как же сильно она изменилась с тех пор, как узнала об истинном происхождении. Язык так и чесался ответить что-нибудь этакое, чтобы последнее слово не осталось за вредной целительницей. Пришлось призвать на помощь воспоминания о себе прежней - девочке, которую использовали могущественные стихийники, а она подчинялась беспрекословно, не смея пикнуть. Нужно снова превратиться в нее, чтобы выжить.
- Мои зелья популярны в Восточном и за его пределами. К сожалению, не все из них я могу готовить круглый год. Для некоторых требуются особенные условия - низкие температуры. Проще говоря - лёд. С этими зельями даже Зимой морока. Но с твоим появлением, - бабка усмехнулась, - я значительно расширю ассортимент товара.
- Но... - попыталась возразить Мари, чтобы напомнить, что лишена погодного дара.
- Не перечь! - прикрикнула госпожа Кин. - Терпеть этого не могу!
Мари закивала, мол, готова подчиняться, и проговорила тихо:
- Проблема лишь в том, что я больше не умею замораживать.
Целительница всплеснула руками.
- Тьфу! Что ж ты так туго соображаешь? Думаешь, запястья просто так болели? Сплети что-нибудь. Ну же, действуй.
Ничего не понимая, Мари зашевелила пальцами, сплела простенький узор - легкого снежка.
- Ох...
Он закружился. Под потолком. Самый настоящий снег!
- Но я не... Ох...
Мари вспомнила, как перед смертью Сесилия Кейли оборонялась от мага снежным вихрем. Девчонка смогла это сделать, когда тот щелкнул пальцами. Госпожа Кин тоже щелкала! Вернула погодный дар? Ну, дела!
- Особо не расчувствуйся, - бросила целительница ядовито. - Это временно. Как дала, так и заберу перед тем, как отправить тебя назад в гостиницу. Не хватало еще, чтобы по Восточному разгуливала стихийница с действующим даром.
Мысли в голове неслись вихрем. Значит, целительница способна возвращать погодный дар. Однажды этим можно воспользоваться. Как? Мари пока не представляла. Но это и не важно. Не время для действий.
- Что мне делать? - спросила Мари деловым тоном.
- Покрывать льдом склянки, когда велю, чтобы содержимое мгновенно остывало. А некоторые зелья полностью превращать в лёд.
- Хорошо.
Работа не пыльная. Не то же самое, что готовить ингредиенты или класть их друг за другом в котел, а потом помешивать до умопомрачения. Госпоже Кин, напротив, монотонная работа нравилась. Она вдохновенно «колдовала» над котелком, мыча под нос. Мари стояла в трех шагах и не смела шевелиться. Именно это ей приказали делать: притворяться мебелью и не открывать рта.
- Так что натворила казненная девчонка в вашем мире? - спросила бабка, когда наскучило пение. В смысле, его подобие. - Чего молчишь? Раз спрашиваю, значит, можно говорить.
Мари предпочла бы не посвящать целительницу в дела родного мира. Но лучше ее не сердить. Да и не особо секретные это сведения.
