— Б-б-близко? — меня трясло, как при лихорадке.
Вместо ответа он подвинулся ко мне и…
Губы встретились лишь на миг — нереально теплые и мягки. Едва соприкоснулись. Я осознать толком ничего не успела, как по телу прошла волна боли, выворачивая внутренности наизнанку. Словно в животе поселился кто-то вроде Урсула и отчаянно пытался выбраться на волю.
Бум!
Мы отлетели друг от друга. Я врезалась в стену, Ульрих — в перила.
— Ох…
Я потерла затылок, а полуведьмак громко выругался. И прошипел в сердцах:
— Ну, матушка! Упертая ведьма!
— Что? — я вытаращила глаза.
— Это ведьмовство. Чтоб я «глупостей» не наделал.
Ульрих ударил кулаком по колену.
— То есть… то есть, — я отчаянно старалась не думать, что мой первый поцелуй превратился в казус столетия. Уши горели. Вот-вот дым повалит. Черный! — То есть, твоя настоящая мать тоже против меня? Считает никчемного полуцвета неподходящей парой для драгоценного отпрыска?
Полуведьмак выставил ладони вперед.
— Не совсем, — проговорил мягко. Слишком мягко. Понимал, на какие «подвиги» способна моя треклятая побочка. — Просто хочет меня контролировать. Лилит, я сниму эти чары. Пока не знаю как, но сниму. Не переживай, что всё так вышло. Я сам представлял всё иначе и…
Он залился краской, и я отвернулась. Ну и парочка. Несуразней не придумаешь.
— Кстати, нам нужно решить, как вести себя дальше. Стоит ли рассказывать всем, что мы встречаемся, — Ульрих заговорил деловым тоном, будто обсуждал проблемы ордена.
Моё сердце провалилось. Может, и не в пятки, но куда-то очень низко.
Он не хочет, чтобы полноценные знали о нас. Этого следовало ожидать. Зачем старосте темных портить репутацию романом с полуцветом. Такого ему не простят.
Полуведьмак легко прочел мои мысли.
— Мне плевать на чужую реакцию, — заверил он, глядя прямо в глаза. — Организую «рикошет» любому, кто сунется с советами или претензиями. Вопрос в другом. Готова ли ты к последствиям? Я имею в виду не только полноценных, но и полуцветов. Ты видела реакцию подруги. Как, думаешь, поведут себя остальные? Тебе с ними жить до окончания колледжа.
Губы задрожали. На глаза навернулись слезы, но я заставила их высохнуть, не пролившись. Как же мерзко! Потому что Ульрих прав. Обитатели особого сектора сочтут предательством отношения полуцвета с полноценным магом. А все остальные расценят, как вызов. Я стану изгоем среди себе подобных и мишенью для учеников, вроде Дэриана Уэлбрука. Моя и без того невеселая жизнь в Гвендарлин превратится в нескончаемый кошмар наяву. Что же делать? Притворяться? Прятаться?
— Не отвечай сейчас, — предложил Ульрих. — Подумай обо всем хорошенько. Всё будет так, как ты решишь. Договорились?
Я закивала, подозревая, что не рискну подставлять ни себя, ни Ульриха. И как я смела думать, что раз мы оба не такие, как всё, значит, возможно невозможное? А впрочем, как я вообще представляю наше будущее, если на Ульрихе с рождения лежит проклятье? То, о котором на уроке рассказала леди Флин?
Я не спросила о нем. Пока не спросила.
Но однажды сделаю это. Обязательно. Когда наберусь смелости услышать ответ.
****
Накануне новолуния леди Барбара сжалилась и позволила полуцветам провести вечер в общей гостиной. Но общение нашей четверки оставляло желать лучшего. Агния со мной не разговаривала, мальчики удивленно косились на нас, но не интересовались причиной размолвки. Себе дороже. Лиан болтал о пустяках, Шем больше вздыхал, чем слушал или говорил. Не верил, что ночь обойдется без происшествий.
Настроение остальных обитателей сектора тоже не отличалось позитивом. Полуцветы сидели, нахохлившись. Едва замечали друг друга. Чтобы поднять народу настроение, Милли испекла медовый торт и угощала всех желающих. Мы подходить к столу не спешили, хотя Лиан откровенно пускал слюни. Вряд ли историю с покалеченным лбом можно считать законченной, раз Агния не попросила прощения. Значит, торта нам не видать.
— Это вам, — перед нами неожиданно появился поднос с четырьмя тарелками. Милли поставила его на пустой пуфик рядом нашими креслами. — Не бойтесь, не отравлено.
— Спасибо! — радостно поблагодарил Лиан, не обращая внимания на кислую мину Агнии.
Мы с Шемом предпочли не заметить реакцию подруги. Уплели куски за обе щеки, а мой фальшивый кавалер еще и долю огневички прихватил, раз она демонстративно отвернулась от тарелки. Не пропадать же добру. Торт превзошел ожидания, таял во рту, оставляя сладкое, но не приторное послевкусие. Надо же, как бывает. У полуцвета два совершенно непохожих дара. Несовместимых, я бы сказала. Но оба выдающиеся.
Едва часы пробили восемь вечера, воспитательница погнала нас в спальни. Агния устроилась в кровати с книгой. В кое-то веке с романом, а не учебником. Я юркнула в постель без чтива. В голове и так копошилось слишком много мыслей.
— Спасибо, что не сказала Шему с Лианом об Ульрихе, — поблагодарила я огневичку.
Та в ответ фыркнула, не отрываясь от чтения.
— Агния, я не хочу ссориться.
— Тогда не подходи к полноценному мальчишке.
Я застонала, проклиная упрямство подруги.
— Ульрих не причинит мне вреда. И я знаю, что делаю. Поверь.
— Калечишь себе жизнь. Вот что ты делаешь.
На этом разговор закончился. Огневичка уткнулась в книгу, а я отвернулась к стене. К демонам всё! Ночь духа вот-вот примет в объятия. Не до плохого настроения подруги. Я погладила куклу-защитницу, лежащую рядом. От нечисти, вселяющейся в чужие тела, она оберегала получше любого другого талисмана. Даже трилистника Ван-се-Росса. Свет вскоре погас, веки потяжелели, а я постаралась очистить голову от мыслей. Особенно об основательнице. Новая встреча с Гвендой Ван-се-Рмун (пусть даже во сне) — не лучший вариант для новолуния.
«Лилит… Лилит София Вейн…»
Нет, я не шла по коридору с подсвечником в руке на зов. Стояла босиком в лунной башне и смотрела в спину призрачной Маргариты. Моё имя повторяла не она, а кто-то другой в глубине замка. Едва слышно и горестно. Призрачная девушка в синем платье привычно играла на скрипке. Мелодию грустную, но не унылую или душераздирающую. Мнимая самоубийца горевала о незавидной судьбе, но не просила о жалости.
Меня накрыло странное чувство. Будто мы с Марго остались одни во всем мире. Или все маги на свете потеряли значимость, и мы — лишь мы с ней — важны. Нас крепко связали невидимые нити, которые не разорвать, не разрезать самым острым ножом. А, впрочем, чему я удивляюсь. Злые духи когда-то охотились за ней, теперь их цель — я. Значит, нас с герцогской дочкой объединяет некая неведомая особенность.
Наконец, она опустила смычок и скрипку.
