Стоило подумать о коте, как он откликнулся. Или же я сама неосознанно применила врожденную магию.
Я пружинила к кабинету среднего герцога Эмилио, явно вознамерившись подслушать разговор, непредназначенный для синих ушей. Дверь была плотно закрыта, но когда подобное останавливало Урсула? Мы с ним сгруппировались и беззвучно преодолели деревянную преграду, оставшись незамеченными.
Средний герцог не играл на скрипке. Застыл у окна, вглядываясь в темноту. Но вряд ли что-то там видел. За спиной Эмилио стояла Летисия Дитрих, переминаясь с ноги на ногу. Разговор несостоявшихся супругов не ладился.
— Еще несколько дней назад тебе было не всё равно, — проговорила она горько.
— Возможно, — отозвался Эмилио глухо.
— Но теперь всё изменилось, так? Что мне сделать, чтобы привлечь твоё внимание? Еще раз слететь с лестницы?
Герцог молчал, и она всплеснула руками.
— Еще не поздно. Но ты продолжаешь наказывать нас обоих.
— Летисия…
— Дай нам шанс! Дай его себе. Просто поверь, что всё возможно.
— Нет, — отрезал Эмилио, не обернувшись. — Никогда.
Урсул попятился, а я открыла глаза в спальне и ударила ладонью по матрацу. Прекратится когда-нибудь шпионаж за средним герцогом в самые неподходящие моменты? Но злость мгновенно ушла, душой завладела тоска. Какие же они бессердечные — эти маги! Что Эмилио, что Ульрих. Один отказывается вернуть счастье, хотя достаточно протянуть руку. Другой разорвал все шансы в клочья, растоптав надежду.
Интересно, стой рядом полуведьмак и умоляй дать ему шанс, я бы согласилась?
Безумие, но после увиденного в кабинете Эмилио, мне захотелось, чтобы Ульрих об этом попросил. Я знала, что утром возненавижу себя за слабость, но сейчас — в мрачный зимний вечер — сердце жаждало поверить, что всё можно исправить.
Глава 11. Мёртвая кровь
Ночь прошла странно. Упыри сдержали обещание. Явились. Правда, дежурили в спальне не всей толпой, а втроем. И не у кровати, а рядом с дверью. Сначала шушукались, развлекая друг друга, но разбудили Агнию.
— Ты это слышала? — спросила она зловещим шепотом, приподнявшись на локте.
— Что? — я изобразила удивление, а сама сердито покосилась на притихшую нечисть. Светиться перед огневичкой в их планы не входило.
— Наверное, почудилось, — проворчала подруга и отвернулась к стене. — Скоро в этом безумном замке от собственных теней начнем шарахаться.
Я последовала ее примеру, но спиной ощущала пристальные взгляды «дежурных» и не могла уснуть. Если сие войдет у них в привычку, дело кончится скверно. Я либо заболею от недосыпания, либо отключусь на уроке. Ох, главное, чтоб не у Бритта.
В сон я все же провалилась. Под утро. Приснились средний герцог с Дитрих в той же комнате, где я видела их накануне. Но в ином настроении. Они не ссорились, не грустили, а самозабвенно целовались у окна.
«Вот видишь», — шепнули на ухо, и я узнала голос Ульриха. — «Всё возможно».
Я не спорила. Наоборот, полностью соглашалась с полуведьмаком…
— Ты здорова? — спросила Агния, проснувшись. — Щеки пылают.
— Здорова, — отмахнулась я и рванула в умывальную комнату.
…За завтраком леди Барбара раздала письма из дома. Я тоже получила одно. От мамы. Первое в семестре. После холодного прощания она не торопилась писать. Как и я. Короткое послание не отличалось привычной заботой. Мама сообщала, что у них с Дот всё в порядке, сухо интересовалась успехами в учебе. Ни слова о причине размолвки. Я знала, что тоже не упомяну ее в ответном письме. Не решусь признаться, что это не мама ошиблась в Ульрихе, а я сама.
Когда-нибудь я это сделаю. Но не сейчас.
Первым уроком стояла теория цветовой магии. В ожидании задерживающейся Дитрих второгодки вспоминали наказание Элиаса и его унизительные извинения. Осуждали младшего герцога и перемывали кости полуцветам, не обращая внимания на наше с Агнией присутствие. А потом кто-то упомянул нападение на старшекурсников. То, которое организовала Милли Дорвис.
— Где справедливость, а? — вопрошал долговязый мальчишка с гривой рыжих волос. — Полноценных едва с ума не свели, а никого не наказали. А тут изгнание за дождик на полуцвета! А наших и вовсе исключили за то, что в коридор ночью сунулись!
Агния весело глянула на меня. Мол, так и надо полноценным. А я подумала, что рыжий второгодка прав. Директор сильно рискует. Еще парочка подобных непопулярных решений, и от его пошатнувшегося авторитета не останется следа. Ладно, ученики. Того гляди, взбунтуются высокопоставленные родители.
Хотя мне-то какое дело до благополучия Бритта? Если старый маг покинет колледж, в ордене точно вздохнут с облегчением.
— Уберите учебники, сегодня контрольная, — объявила Дитрих, заходя в класс.
Похоже, не я одна бодрствовала нынче ночью. Цвет лица магини оставлял желать лучшего. Выражение тоже. Разговор с Эмилио выбил ее из колеи. Возлюбленный снова дал от ворот поворот, а приснившийся мне поцелуй — лишь отражение вчерашних надежд, что всё можно исправить. Вот именно — вчерашних! Сегодня я их стыдилась. И ненавидела себя за непроходимую тупость. Если у этой пары нет шансов на благополучный исход, то у меня тем более. Пора принять простой факт: полуцветам нельзя рассчитывать на личное счастье. Мы — ошибка. А за ошибки положено платить.
Ульрих это знал. И просто развлекся. Вот и всё.
Пора вытирать сопли и больше не думать о полуведьмаке.
Его для меня нет. Он не существует.
****
Однако проще сказать, чем сделать. После обеда, воспользовавшись дежурством Агнии по кухне, Милли попросила меня сходить с ней в библиотеку. После «теплой встречи» с Уэлбруком она побаивалась выбираться из сектора в одиночку. Но я заподозрила, что у прогулки есть и другая причина. Девчонка, наверняка, хотела что-то обсудить без посторонних ушей.
В замке на удивление царила тишина. Ни одного полноценного в коридоре.
— Они вымерли? — поинтересовалась я иронично.
— Если бы, — ответила Милли в тон. — У них дополнительные занятия. Директор решил не приглашать сегодня полуцветов. Выждать паузу. После вчерашнего.
Я усмехнулась. Ясно. Бритт пошел на уступку, набивая себе цену. Ну-ну. Можно подумать, если наш брат не будет мозолить остальным глаза пару дней, все забудут наказание Элиаса за леди Барбару. Старый болван. Этого ему лет десять не простят.
— Ты хотела о чем-то поговорить? — спросила я на полпути к библиотеке, удивившись, что Милли молчит.
Она виновато улыбнулась.
— Не я.
— Я.
Из-за поворота вышел тот, кто нынче утром перестал существовать. Собственной наглой персоной!
