В салоне, чуть отдышавшись, достаю рабочий телефон, печатаю сообщение:
" Уважаемые коллеги! Сегодня во всех кофейнях сети возможна серьезная проверка.
Не паникуйте, работайте в соответствии с нашими стандартами. Вы — лучшие! Я вас всех очень люблю."
Ставлю в рассылку Варвару и всех менеджеров кофеен. Отправляю сообщение.
Несколько секунд, тупо смотрю в окошко….
Лезу в сумочку за личным телефоном, пробую дозвониться до Леры. Безрезультатно. Тяжело вздыхаю, печатаю текст.
"Уехала в Лефортово, к началу конкурса скорее всего не получится вернуться"
Сообщение улетает Салтыкову.
Он моментально перезвонил. И зарычал, не дав слово сказать:
— Я русским языком говорил: закончится конкурс, доедем до Лефорта?! Ты почему….
Не дослушала. Никогда, никому не позволю повышать на меня голос.
19
Набрала в легкие воздуха — выдохнула. Скоро освою дыхательную гимнастику….
Телефон в руке заливается назойливой трелью. Охамевший Ванька, желает продолжить оборванный на полуслове монолог.
Русским языком он мне видите ли говорил…. Отклоняю вызов.
Телефон вздрогнул и снова заголосил.
Придется ответить, иначе дырку в мозгах просверлит.
— Ты меня разозлил! Не звони, пока не успокоюсь! Могу не сдержаться и перейти на ненормативную лексику при ребенке! — оглушила Салтыкова повышенной тональностью, пусть на собственной шкуре прочувствует приятность, подобного общения.
— Мил, извини. Признаю, тон выбрал недопустимый. Готов загладить вину: взять на себя приготовление завтраков в течении месяца. Зачем ты в Лефортово сорвалась? — говорит быстро, видимо чувствует, что собираюсь отбить вызов.
Не получается у меня долго злиться на Ваньку. Последнее время.
— Лериных детей собираются изъять. Задействована опека и прокуратура. Дозвониться до Лерки, не получилось, поэтому и сорвалась, надеюсь за полчаса добраться до Красноказарменной. — вздыхаю в трубку.
— Та- аак, кому-то неймется… Ну ничего, разберемся. Прокуратура говоришь? У Гришки есть хороший знакомый, занимающийся проверками действий сотрудников данного органа. Мил, я уже возле машины, с братом созвонюсь и выдвигаюсь в Лефорт. — Салтыков отбил вызов.
А у меня в сумочке, затрезвонил рабочий телефон. Варвара на связь вышла.
— Мил привет, что за проверка? Никаких уведомлений не получала. — Варька запыхалась, видно куда-то бежит.
Несколько секунд я собиралась с мыслями.
— Варь, меня предупредили, что намечается подстава. Как это будет выглядеть — ума не приложу. По информации, под раздачу попадут две кофейни, какие именно, не знаю.
— Две кофейни? Подожди… К кажется догадываюсь! Вчера какие-то люди звонили на Добрынку и на Трубную, спрашивали: сможем ли рассадить большое количество гостей. Пытались зарезервировать столики на двенадцать дня. Менеджер ответила, что бронь не предусмотрена. — Варя замолчала.
Зато заговорила я. Ибо поняла, как нас подставлять будут. Большое количество гостей, мать их!
— Варя! Слушай меня внимательно! Вызывай сотрудников, тех кто сегодня выходной, на усиление. Посадка подсадных гостей, произойдет одновременно, заказы пойдут валом, при чём, официантов постараются запутать. Пусть будут очень внимательными, допустим, гость просит: десерт без соуса, вы, соусом не поливаете, но, подаете его с отдельной посуде, просит сэндвич, без какого любо ингредиента обозначенного в приготовлении сэндвича, исполняете просьбу гостя, недостающий ингредиент подаете отдельно. Теперь главное: все работающие в зале, держат на изготовке телефоны, как только заметят что-то подозрительное, пусть не стесняются, снимают на камеры. Варь, я на двести процентов уверенна, что у нас собираются сыграть тот же спектакль, что играли прошлым летом, в бургерной на Октябрьской.
Грязная была история…..
Я перевела дыхание. В горле пересохло так, что тяжело говорить.
— Поняла. Сделаем! Я усилю…. Я так усилю! Мила! Если что, даешь добро на прямой эфир по всем интернет каналам?
— Даю. Кстати, с той стороны, наверняка будут телевизионщики. — хрипло отвечаю.
— С нашей кого только не будет. — злобно цедит Варвара.
Разговор оборвался.
И тут же оживает личный телефон. Звонит Андрей Коромыслов.
Только не говори, что не сможешь подъехать… — мелькает испуганная мысль.
— Мила, я на месте. Люди с безобразно оформленными документами, уже здесь. Девочка перепугана, старушка, хватается за сердце. Из соседнего подъезда, прибежал Ангел. В общем, мы тебя ждем, свидетелем будешь.
***
Все. Погасла теплящаяся в глубине души надежда, что Катька навешала мне лапши на уши.
— Андрей, мы поворачиваем на Красноказарменную, скоро буду. — говорю, по инерции нащупывая ногой педаль газа. Сидя на пассажирском сидении. Клинический случай. Впрочем, ничего удивительного, с такими форс-мажорами, запросто умом тронешься.
— Ждем. — юрист Коромыслов отключается.
— Спасибо Андрюш, — бормочу убирая от уха трубку.
Молчавший всю дорогу таксист, покосился на меня и вдруг спрашивает:
— Как твое кафе называются? На Добрынинской?
— Сова. Кофейня Сова. — помимо воли, горькая усмешка тронула губы, — Первая из пяти, с нее все начиналось.
— Сын на Добрынке в колледже учится. Прошлой осенью, получил первую стипендию, зашел в твою "Сову", купить пирожное, младшей на День рождения… Пирожное выбрал, подошел к кассе, а в кармане, только мелочь. То ли потерял бумажки, то ли вытащили…. Собрался уходить, а хозяйка кофейни — остановила. Заметила, что мальчишка расстроился. Не помнишь такой случай? Парнишка невысокий, худенький….. Ему наложили пирожных, всех, какие есть в продаже…. Торт шоколадный! Мармелада, конфет. У нас тогда с деньгами туго было, а тут, столько сладостей. Ты моим детям радость подарила. Спасибо.
Таксист снова взглянул на меня, серьезно и внимательно.
Как ни странно, я тот случай помнила.
Подросток в промокшей под осенним дождем джинсовой курточке, долго топтался у витрины выбирая десерт. Остановился на манговом муссе в белом шоколаде. Возле кассы, сунул руку в карман, вытащил горстку монет, полез в другой, достал закатанную в прозрачный пластик свечку в форме цифры пять и, побледнел.
— Простите. Две тысячи куда-то делись, отмените пожалуйста чек, — выдохнул срывающимся шепотом. Тоскливо посмотрел на коробочку со свечкой.
У меня сердце дрогнуло.
Объявила парнишку, каким-то там юбилейным гостем, которому от кофейни и от меня лично, положены подарки. В общем, ушел он, нагруженный всякими разными сладостями. Счастливый до безобразия. В хорошем смысле.
