— Внизу тебя ждет следователь, который расследует смерть Вагнера, — тихо говорю я, глядя в ее испуганные глаза. — Если ты вдруг решишь признаться в преступлении, знай, что я тебя ему не отдам. А значит, мне придется его убить. И эта смерть будет на твоей совести. Веди себя естественно, спокойно. Я — твое алиби. Когда был убит Рудольф, мы сидели в гостиной и обсуждали твой переезд. Все поняла?
Айлин нервно кивает. Отводит мою руку в сторону и делает глубокий вдох. Беру ее за локоть и вывожу в коридор. Вместе мы спускаемся по лестнице. Лебеденко, вытянув шею, с подозрением пялится на нас. Догадываюсь, что его смущает мой возраст. Ведь при всей моей древности выгляжу я на двадцать пять.
— Вы хотели меня видеть… — откидывая назад волосы, робко произносит Айлин и оглядывается на меня. — Слушаю вас.
— Вы знакомы с Рудольфом Вагнером? — тут же переходит к делу майор.
— Мы живем в одном городе. Иногда пересекались, здоровались, — отвечает Айлин. — Но личных контактов не было.
— Вам было известно, что этот мужчина — ваш биологический отец? — сухо спрашивает Лебеднко, зорко наблюдая за моей воспитанницей.
— Нет, — растеряно говорит Айлин и берет меня за руку. — Ты об этом что-то знаешь? Бабушка тебе говорила?
— Первый раз слышу, — отвечаю я. — Майор, вы уверены?
— Абсолютно. Равно как и в том, что он оставил все свое многомиллионное состояние своей дочери — Айлин Савро. Веский повод отправить папашу, который не заботился о тебе при жизни, на тот свет, не правда ли?
— Простите? — ошарашено шепчет Айлин.
— Для подобных обвинений у вас должны быть неоспоримые улики в том, что Айлин виновна, — резко говорю я и, выйдя вперед, закрываю девушку собой. — Если у вас их нет — задайте стандартные вопросы и уходите.
— Где вы были вчера в три часа дня? — спрашивает майор, решая не лезть на рожон.
— Дома, — шмыгая носом, пищит из-за моей спины Айлин.
— Это может кто-то подтвердить? — наклонив голову набок, с хитрой улыбкой задает вопрос Лебеденко.
— Мы были вместе, — глядя ему в глаза, говорю я. — Похоже, у вас все совсем плохо, если вы докапываетесь до школьницы!
Лебеденко усмехается и качает головой. Достает пачку сигарет и направляется к выходу.
— Поверьте, я доберусь до правды, — с уверенностью говорит он. — И не забывайте предохраняться, дети. До встречи.
Последнюю фразу воспринимаю как угрозу. Провожаю его до порога и закрываю за ним дверь на ключ. Когда возвращаюсь в гостиную, Айлин сидит на диване поджав под себя ноги. Она плачет. Сажусь рядом с ней. Беру ее за подбородок, заглядываю в глаза.
— Что если из-за меня пострадает невиновный? Я должна была сказать все как было…
— Если такое случится, тогда и будем решать. Пока беспокоиться не о чем.
— Обещаешь? — с надеждой спрашивает она. — Или снова предашь?
— Обещаю, — твердо говорю я. Айлин тяжело вздыхает. Поднимается на ноги идет к лестнице, на ходу вытирая мокрые щеки. Оборачивается.
— Если бы ты знал, как мне хочется тебе верить, — с болью произносит она. И ссутулившись, начинает подниматься по ступенькам.
Глава 3
Глава 3
В очередной раз докапываюсь до Ви с просьбой о помощи. На этот раз мне нужны документы для близнецов, чтобы можно было спокойно вывезти их в Лондон. Законник долго не отвечает, и я уж начинаю волноваться, прикидывая, как будет лучше провернуть все это самостоятельно. Однако и в этой ситуации он не оставляет меня без поддержки. Все будет готово завтра. С облегчением вздыхаю.
Домой возвращаются Америго и Костас. Маг, коротко поздоровавшись, сразу поднимается на второй этаж. Брат сбрасывает пальто и ложится на диван в гостиной. Он выглядит усталым, но довольным. На темных волосах блестят еще не успевшие растаять от тепла снежинки.
— Завтра вечером Лив будет в Лондоне, — складывая руки на животе, сообщает он. — Все без проблем. Надеюсь, что по прилету их так же не будет.
Из подвала, зевая, выбирается Арсен. Он выглядит помятым и взлохмаченным.
— Опять ты здесь… — недовольно бормочет он, увидев Америго. — Тебе что, жить негде? Ошиваешься тут, как у себя дома.
— Завтра улетаю в Барселону, так что не скоро увидимся. А может быть, вообще никогда, — говорит тот.
— Это как-то связно с отравлением глав кланов? — спрашиваю я, опуская крышку ноутбука.
— Да. Их время подходит к концу, и мы хотим выдвинуть требование. Пересмотр прав отверженных в обмен на лекарство, — говорит Америго. Улавливаю в его тоне скрытое недовольство то ли собой, то ли ситуацией.
— Идиотский план, — вырывается у меня. — Даже не хочется верить, что подобный бред мог родиться в твоей голове. Это же заведомый провал!
Америго садится, нервно потирая щеки руками. Арсен с усмешкой смотрит на него.
— Простите, что вмешиваюсь, господин, — входя в гостиную, говорит Дэшэн. В одной руке у него крышка от кастрюли, в другой полотенце. Лоб повязан черной лентой. Он смотрит на моего брата и в его взгляде столько отеческой заботы, что я несколько завидую. — Я вам очень сочувствую, но хочу попросить вас остановить все это, пока не стало слишком поздно и неотвратимо. Главы кланов не примут ваших условий, они выберут смерть. Дело в том, что я консультирую врачей, которые ими занимаются, и знаю, о чем говорю. И для вас все закончится очень плохо. Отверженных просто уничтожат. Всех без разбора. У вас добрые цели, но ужасные методы. Отступитесь, пока не поздно.
— Согласен с ним, — кивая в сторону Дэшэна, говорю я. — Ты хочешь доказать, что отверженные — такие же члены общества и у них есть права. Но сам же позиционируешь их как варваров, от которых нельзя ждать ничего хорошего, кроме террора.
При упоминании о варварах Америго меняется лице. Запоздало понимаю, что наступил на его больную мозоль, сравнив его с теми, кто убил его семью.
— Прости, — на всякий случай говорю я.
— Ты назвал вещи своими именами, чего уж там, — потирая переносицу, ворчит Америго. — Но что делать если нас не слышат по-хорошему? Думаешь, я не пытался? Но для высшей элиты отверженные — это отбросы, у которых нет ничего, кроме прошлого. Даже если кто-то оступился, это не значит, что его вина должна быть бессрочной. Почему у тюремного заключения есть срок, а в нашем случае — нет?
— Ну, может, потому, что преступники пугают добропорядочных граждан? — с насмешкой говорит Арсен. — И от вас попросту боятся заразиться, как от чумных?
— Ты теперь по умолчанию один из нас, — тут же ставит его на место Америго. — Как ощущения, племянник?
Арсен обиженно поджимает губы и хмурится. Дэшэн продолжает стоять посреди гостиной, машинально вытираю крышку.
