Сегодня мы ночным поездом едем в Москву, а оттуда летим в Лондон. Ви знает о моем возращении, а значит, меня уже будут ждать. По совету законника составляю завещание и перевожу большую часть состояния на имя Арсена. Как преступника меня могут лишить имущества и сделать банкротом. Другую часть денег перевожу на счет Айлин. Мне хочется верить, что все обойдется, но уверенности в этом нет никакой.
— Запомни, — хлопая меня по плечу, говорит Америго. — Все, что смогу пройти я, сможешь пройти и выдержать ты. Как никак мы созданы одной кровью.
Это он так меня подбадривает перед пытками, которые сопровождают каждую стандартную процедуру. Звучит вдохновляюще.
— Пару недель назад я уже прошел генеральную репетицию, — усмехаюсь я, вспомнив какую веселую жизнь он мне устроил.
— Там все будет намного хуже, — становясь серьезным, говорит Америго. — Я хотел, чтобы ты выжил, а им будет наплевать. Но ты должен справиться.
У меня звонит мобильник. Достаю, смотрю на дисплей. Лечащий врач Дины. Неужели все? Ведьма умерла?
— Это чудо! — верещит женщина. — Мы не верили, потому что все показатели говорили об обратном, но… Диночка открыла глаза! Она в полном порядке! Вы ведь рады?
Америго, стоящий рядом, скептически хмыкает.
— До безумия, — говорю я и нажав отбой, вопросительно смотрю на брата. — Тебе пришла в голову та же мысль, что и мне?
— Что Амалик мог захватить тело этой дряни для личного пользования? — широко улыбаясь, говорит тот. Киваю. — Учитывая, его чувство юмора, это было бы логично.
Бросает взгляд на часы. Он уезжает раньше нас.
— Береги себя, — прошу его я, когда мы обнимаемся на прощание. — Мне важно, чтобы ты оставался жив.
— Переадресовываю это тебе, — улыбается Америго. По лестнице торопливо сбегает Айлин. Сцепляет пальцы в замок, смотрит на нас. Она не решается подойти к моему брату. Тот лишь поднимает руку и говорит: — До свиданья, леди.
И развернувшись, направляется к выходу. Девушка молча смотрит ему в след.
— Он не крутит романов со смертными женщинами, — напоминаю ей я. — Иди, собирай вещи. Через два часа выезжаем.
Самолет заходит на посадку. Шасси мягко скользят по английской земле. Вот я и снова дома. Поездка в Россию и де недели, проведенные там, теперь кажутся сном. И только присутствие Айлин напоминает, что все было реально. Зная, как все может быть, она с рудом скрывает волнение. Старается делать вид, что ей все равно, но глаза выдают ее. Спускаясь по трапу, она то и дело оглядывается, чтобы убедиться, что я никуда не исчез. Едва мы оказываемся рядом, тут же берет меня под руку. Арсен бросает нас укоризненный взгляд и закатывает глаза. Мол, какие же вы жалкие.
Выискиваю серди встречающих Вудворда. Но его там нет. Зато глаз выцепляет четырех жандармов. Их выдает осанка, манера держаться. Чересчур пафосный взгляд, который может быть уместен в кабинете допроса, но не среди публики. Чудесно, меня жду. Волноваться в ожидании, когда за мной придут, не придется.
— Мистер Дорадо? — подходя ко мне осведомляется один из жандармов.
— Да, это я, — спокойно отвечаю ему я. Запястья тут же оказываются в наручниках.
— Вы арестованы за поддержку отверженных и покушение на убийство Теодора Балфри, — сообщают мне и демонстрируют ордер на арест. Айлин еще сильней сжимает мой локоть и прижимается лбом к моему плечу. — Пройдемте с нами.
— Милая, отпусти его, — ласково просит ее Арсен. — Мы сейчас ничем ему помочь не сможем.
— Слушайся его, — прошу я. Она судорожно разжимает пальцы и делает шаг назад, тут же оказываясь в объятиях моего сына. Улыбаюсь ей на прощание и следую за жандармами.
Глава 4
Глава 4
Меня сажают в бронированную машину. Здесь нет окон, а от электрического света режет глаза. А еще здесь душно. Мои мысли переключаются на Америго. Благополучно ли он добрался? Ведь если он попадется, то его скорее всего убью при задержании. Или казнят сразу же, как доставят в тюрьму. Если только не будет каких-то обстоятельств, требующих сохранить ему жизнь. Хочется верить, что с ним все хорошо.
Едем мы не меньше часа. Наконец машина останавливается. Щелкают замки, дверцы открываются, и я оказываюсь на улице. Ветер нещадно треплет волосы, обжигая кожу. Жадно втягиваю его носом сырой воздух. Когда еще удастся подышать? Мы минуем широкий двор и входим в большое серое здание, похожее на торговый центр. Здесь несколько постов охраны. На двух из них прежде чем дать мне пройти, тщательно обыскивают. Долго заполняют какие-то документы, фотографируют. Наконец эта возня заканчивается, и мы идем к лифту. Замечаю, что здесь есть нижние этажи. Подземные, так сказать. Их девять. Слышал, что на последнем проводят казни. Жандарм нажимает на минус пять. Можно сказать, что мне пока везет.
На пятом царит оживление. Мимо нас проходит вампир, с кипой папок, которые достают ему до самого подбородка. Возле кулера с кровью о чем-то громко спорят две весьма габаритные женщины. Только сейчас заметив красную жидкость в их пластиковых стаканчиках, понимаю, что не ел уже трое суток. И ведь не хочется же совсем.
Минуем длинный коридор и заходим в кабинет. Там, за столом, заваленным бумагами, сидит Ви. На немерный костюм, белокурые волосы гладко зачесаны назад и убраны в хвост. В синих глазах усталость и раздражение. Он сцепляет руки и кладет их перед собой. Меня сажают на стул перед ним и уходят.
— Знал бы ты, как мне неприятно тебя здесь видеть, — говорит Вудворд и начинает что-то искать в ящиках стола.
— Поверь, я знаю, — заверяю его я. — Ви, ты ведь понимаешь, что все это клевета и не более. Мне бы никогда не пришло в голову встать на сторону отверженных. И уж тем более покушаться на жизнь на отца.
— Да-да, — сердито произносит законник, раскладывая на столе фотографии. — А это все божественный фотошоп. Для тебя же будет лучше, если ты перестанешь ерничать и расскажешь мне все, как было.
Беру в руки несколько снимков. Вот я с Лив, а здесь мы втроем — моя женщина, я и Америго. Качество, конечно, паршивое, но все, что нужно, разглядеть можно.
— Мой брат пытался меня убить. Чтобы отыграться на мне за мое предательство, он завербовал Якуба, потом похитил его. Заклеймил и изнасиловал мою воспитанницу. Все это время я был у него под колпаком. Какая, к дьяволу, помощь отверженным? — раздраженно произношу я. Ви меняется в лице. — И нет, я не мог тебе об этом сказать. В том, что случилось нет политики. Только личные счеты.
— Это может кто-то подтвердить? — спрашивает законник. Он озадачен таким поворотом событий, но вместе с тем, в его взгляде я вижу облегчение.
— Да, мой сын и Айлин. Где сейчас обитает Монро, мне неизвестно. Но если найдется, я так полагаю, не откажется дать показания против Америго. Тот сутки держал его в серебре. Сам понимаешь, что это значит.
