— Несколько месяцев назад я написал песню, ты меня еще тогда чуть не застукала, — он усмехнулся и я вместе с ним, вспомнив тот самый момент, — Но мне удалось сохранить свой подарок для тебя в тайне, до сегодняшнего дня. Я написал её для тебя, о тебе, о нас. Послушайте и вы, друзья.
Егор начал петь, а я слушала и не дышала. Он пел о том, что жизнь порой, была к нему беспощадна, а может и не жизнь в этом виновата, а люди, которые были в его жизни. Я поняла, что тут он имеет в виду, когда-то лучшего друга, когда-то любимую им Яну. А теперь и Ани нет рядом с ним, и мне стало грустно за него. Дальше он пел о том, что в жизни бывают полосы и белые и черные, а есть особенные полосы, это именно те, которые дарят тебе того самого человека, который меняет твою жизнь кардинально. Который рядом с ним, несмотря ни на черную, ни на белую полосу. Он пел о том, что именно любовь делает нас людьми, и если бы каждый человек на свете любил кого-то по настоящему, то мир стал бы куда добрее. Он пел о том, как любит меня и мою улыбку, как благодарен мне и моей улыбке. Он пел о будущем, он пел о том, что мы будем с ним сидеть на нашем любимом диванчике, укутавшись в любимый плед, играя в приставку. И я вспомнила о картине, которая теперь висит над нашей кроватью, которую он подарил мне на Новый год, делая предложение. Это была самая лучшая песня, которую я когда-либо слышала. Многие, на втором припеве уже подпевали, а я стояла, слушала и тихо роняла слезы, одну за другой.
Когда Егор допел, все начали аплодировать и кричать ему. Меня же тянуло к нему магнитом. Я начала медленные шаги к нему, затем быстрее и быстрее. Мне не терпелось обнять его. Он тут же спрыгнул с невысокой сцены и подхватил меня на руки, впившись в меня пылким поцелуем. В нем было столько любви! Мои губы были солеными от слез, но нам это не мешало. Мне казалось, его глаза так же блестят, но только не от слез, а от счастья. Все гости продолжали аплодировать, а я крепко обнимала его за шею.
— Я люблю тебя, я очень тебя люблю, Орлов, — тихо шептала я на его ушко, не открывая глаз.
— С днем рождения, любимая, — его глаза бегали по моему лицу, а мне хотелось кричать о своей любви к этому человеку.
— Может, скажем сейчас? — спросила я.
— Я не против.
Уголки его губ немного скривились в улыбке и он обнял меня за талию, вытирая последние слезы с моих щек.
— Мам, пап, — я обратилась к своим родителям, повернувшись к гостям, — Ирина Игоревна, Виктор Николаевич, — я улыбнулась родителям Егора. Все четверо внимательно смотрели на нас, и только с лица моего папы не сходила хитрая ухмылка. Ему, явно льстит то, что он знает, то, чего не знают другие, — И все вы, ребят. У нас для вас есть объявление, точнее новость.
Мы с Егором улыбнулись, а моего папу уже разрывало от нетерпения, мама то и дело косо на него поглядывала.
Я взглянула на Егора, предоставляя слово ему. Тот гордо поднял голову и слегка улыбнулся.
— Мы хотели бы сообщить о том, что мы с Алисой, решили пожениться.
Я в это время уже надела колечко на нужный палец и выставила руку вперед, широко улыбаясь и демонстрируя кольцо. Толпа ахнула, после чего бурно взорвалась криками поздравлений и аплодисментами. Я боялась реакции родителей Егора, потому что на счёт своих родных была уверена. Они души в моем парне не чаяли. А вот как к этому отнесется его семья, для меня было загадкой. Виктор Николаевич и Ирина Игоревна изумленно раскрыли рты.
Честно признаться, мы с Егором немного напряглись, так как их реакция была неоднозначной. Повисла минута неловкого молчания. Еще мгновение родители Егора смотрели на нас, а после расплылись в широкой улыбке и двинулись в нашу сторону.
— Алиса, милая, я так рада, что избранницей моего сына оказалась именно ты, — Ирина Игоревна обнимала меня, — Ты делаешь его счастливым.
— Как и он меня, — я улыбнулась женщине, а меня уже переняли другие объятия. Это был мой отец.
— Совсем большая стала, — папа поправлял мой выбившийся локон, а я мило ему улыбалась.
— Но это еще не всё, Алис, — Егор ехидно улыбнулся, подойдя к нам, и подмигнул родителям. Те, широко улыбаясь, уставились на меня.
— Что ещё? — с улыбкой спросила я, не зная, чего ещё ожидать.
— Пойдем, — Егор обнял меня за талию и куда-то повел. По дороге к лифту, мама меня остановила и крепко обняла.
— Девочка моя. Скажи мне, ты уверена? — она смотрела на меня, а я улыбалась ей в ответ. Я ждала чего-то подобного.
— Мамочка. Я очень счастлива. И я уверена, как никогда.
— Он хороший мальчик. Просто вы еще так молоды.
— Маааам. А когда еще, если не сейчас?
— Да, ты права. Прости меня, дорогая. Просто я так волнуюсь. Я надеялась, что вы поженитесь, — она сделал выражение лица, будто это само разумеющееся, — Но не так скоро.
— Мамуль, я тоже, — мы с ней рассмеялись, и крепко обняли друг друга.
— Я люблю тебя, моя девочка.
Я начала мычать, выдавая то, что я очень тронута, и снова могу разреветься.
— Дамы, позвольте вас проводить к лифту? — Егор подошел к нам с мамой и предложил свои руки для сопровождения, согнув их в локтях.
— Доченька, знаешь, забудь, что я тебе говорила. Тут и думать нечего, — мы рассмеялись еще пуще, а Егор, кажется, все понял и шутливо закатил глаза.
Как оказалось, меня повели на выход из ресторана. Все гости послушно двинулись вслед за нами.
— Егор, куда мы идем? — мы ехали в лифте, пока мой парень укутывал меня в шубку, которую я себе позволила купить, так скажем, в честь дня рождения.
— Имей терпение, дочь, — папа улыбнулся мне, подмигнув. Снова эта улыбка: «А я все знаю, а ты нет». Ну он бы еще язык мне показал. Я представила это, и мне вдруг стало смешно. Я просто начала посмеиваться, а после вовсе безудержно хохотать, как ненормальная. Все в лифте недоуменно смотрели то на меня, то друг на друга. Сейчас подумают, что я совсем с ума сошла. У вас бывает такое, что начнешь смеяться из-за какой-нибудь ерунды, а потом остановиться не можешь? Вот и у меня случился подобный приступ. Первым, мою истерию подхватил Егор, он начал смеяться вместе со мной. Остальные переглянулись между собой, и, не удержавшись, начали смеяться не тише нашего. Лифт вёз нас вниз, а мы хохотали, буквально до слез.
— А чего вы-то смеетесь? — я попыталась успокоиться, но попытки были тщетны.
Первая отреагировала Катя.
— Не знаю, — она уже вытирала слезы, которые накопились в её глазах, от смеха.
— Я знаю! — это был голос маленького Кирюши, который цеплялся за руку моей мамы.
— Это всё из-за той водички, которую вы мне не разрешили пить! — он уверенно смотрел на нас снизу вверх. На пару секунд все замолчали, но затем рассмеялись пуще прежнего.
Когда створки лифта раскрылись, сотрудники отеля, в котором находился ресторан, уставились на нас. Вся наша компания вывалилась из конструкции, закатываясь заразительным смехом.
