— Готовьте веревку, — бросает он своим.
— Папа! Как я счастлива вернуться домой!
Я картинно заламываю руки, рыдаю в голос и тащу его в сторону, почти силой. Он теряется под моим напором. Он всегда теряется… то есть, мне редко удавалось, но Сигвалю — всегда.
Я бросаюсь ему на шею, цепляюсь за него. Я с жаром рассказываю ему, как Тифрид обманом увез меня из дворца, как он уговаривал поехать с ним, и как я наивно поверила ему. Мне даже все равно, насколько правдиво это звучит. Я так страдала! Отец непременно должен выслушать прямо сейчас! И еще, да… еще бандиты напали на нас! Едва не убили! А Унар меня спас! Он меня спас, и… оо-о! Как мне было страшно! Как я страдала! И какой Унар герой! И по кругу! И еще раз! Потому, что моя фантазия заканчивалась. Чем дольше это тянется, тем больше шансов…
Отец пытается вставить слово, пытается отдать какие-то распоряжения, но я не даю.
— Хватит, Агнес! Ну, хватит! Все… — отец хочет унять меня, изо всех сил.
Мне кажется, уже даже гвардейцам весело, они стоят, наблюдая мой спектакль. Время идет.
Боже мой… если я не права, и Сигваль не должен появиться вот-вот, то что мне делать? Я не удержу долго. У меня кончаются силы и сдают нервы. И я не знаю, как заставить отца согласиться со мной.
Веревка уже на ветви дерева. Еще немного…
— Начинайте уже! — командует король.
Нет-нет-нет… нет…
Унара поднимают на ноги, ведут…
— Нет! — я бросаюсь к нему. — Вы не можете его повесить! Он спас мне жизнь! Вы не имеете права!
Меня пытаются оттащить.
— Уберите руки, мать вашу! — ору я. — Не смейте трогать меня!
Я дерусь и кусаюсь.
Справиться со мной не так просто, особенно потому, что никто из гвардейцев не хочет сделать мне больно по неосторожности. И кое кто даже на моей стороне. Но отец — король.
И даже когда веревку накидывают Унару на шею…
И даже когда…
— Хватит, Нете. Ну, хватит уже, не надо, — говорит он сам.
Да, он сам растерян, и моя истерика пугает его едва ли больше собственной смерти. Я просто заглушаю все.
— Нете, не надо…
Веревка на его шее.
И я пытаюсь эту веревку схватить, не позволить…
Вот сейчас…
Я уже понимаю, что сделать ничего нельзя…
— Что это за бардак, мать вашу! — его голос разом накрывать и бьет по ушам. Властно и страшно.
Сигваль врывается. Весь в мыле. Лошадь в мыле. Он скакал по весь опор, стараясь успеть.
Я… у меня темнеет в глазах.
Я едва не падаю, из последних сил хватаюсь за Унара. Мне нужно хоть за что-то держаться, я отдала все силы. Подгибаются ноги.
— Что тут происходит? — требует Сигваль. — Отец! Поговорим?
Это не вопрос и не просьба.
Унар так и остается стоять с петлей на шее. Но я понимаю, приказать гвардейцам Сигваль не может, они слушают только отца. Но вот с отцом…
Унар стоит, чуть пошатываясь, я обнимаю его.
Вижу, как там, в стороне, отец пытается что-то доказать. У него и так нервы на пределе после моей истерики, а тут еще Сигваль. Отец что-то орет, почти неразборчиво… у меня так шумит в ушах, что я почти ничего не слышу, не соображаю. Сигваль тихо спокойно отвечает ему. Потом кивает на нас.
— Освободить его, — со злостью бросает отец. — Пусть забирает.
Негодование так и клокочет в нем. Но он почти никогда не решается спорить с Сигвалем. Потому, что за Сигвалем сила. Давно. Без сомнений. Армия на его стороне. Десять из двенадцати герцогов на его стороне. Реально — Сигваль давно уже король, он только иногда играет в принца. Стоит захотеть, только щелкнуть пальцами, созвать… и он станет королем на самом деле. Как-то чуть не дошло до того, что отец готов был сложить с себя корону…
Петлю снимают.
— Вы двое поедете со мной, — говорит Сигваль. — Унар, можешь сидеть в седле?
— Да, — хрипло говорит он.
— Идем, — требует Сигваль.
Без объяснений, без церемоний.
Нам подводят лошадей.
И вот тут у меня окончательно подкашиваются ноги. Я пытаюсь залезть, один раз, второй, третий, но не могу. Унар подсаживает меня.
— Возьми мою лошадь, — говорит ему Сигваль. И сам запрыгивает в седло вместе со мной. — Не возражаешь, Нете? А то сейчас тебя где-нибудь по дороге накроет, и ты свалишься.
Я только киваю. У меня больше нет сил.
Вижу, как Унар вскакивает верхом.
— Сэр Бедвар! — говорит Сигваль. — Я благодарен вам за службу. Буду рад, если вы найдете время поговорить со мной, завтра, или когда вам будет удобно. Мы остановились у Сотенного холма, но после обеда отправимся в Керн.
Мой брат может быть любезен, когда хочет этого.
— Да, ваше высочество, — магистрат склоняет голову. — Завтра утром я буду у вас.
— Благодарю, — Сигваль кивает. — Едем… — и потом мне, почти на ухо. — Твои вопли, Нете, слышны на весь лес! Думаю, даже в Таллеве слышно!
— Я боялась, что ты не успеешь, — шепотом говорю я. Понимаю, что сел голос.
— Я старался, сестренка. Как тебе поездка? Развлеклась?
Ему еще и смешно. Вот зараза.
У него по вискам текут капельки пота, он устал.
А мне, впервые за столько времени, так спокойно и хорошо.
Глава 23
Лагерь Сигваля только ставили. Это он так быстро рванул ко мне, что его люди еще не успели.
Но костер уже разожгли, разложили большой шатер для принца.
Сигваль снял меня с лошади и прямо на руках отнес к костру. Сел вместе со мной.
И я у него на коленях, уткнувшись носом в плечо, обхватив его, закрыв глаза. Не могла сейчас ни говорить, ни плакать. У меня бывает, мне просто надо немного времени, в тишине и безопасности, как в детстве. И так четыре ночи я почти не спала, да и дни были непростые. Я так волновалась…
А теперь все закончилось.
Я немного боялась думать о том, что будет теперь. Одно дело спасти жизнь, и совсем другое… Что нас теперь ждет?
Сигваль позвал кого-то из своих. Тихо, почти шепотом, чтобы не мешать мне, велел принести горячего вина и какие-то бумаги. Чуть погладил меня по голове. Я только обняла его крепче.
Сигваль всегда был мне братом, другом, отцом, едва ли не матерью. Моей матери я была не слишком нужна. Она больше любила Беате, любила Бранда, который умер так рано. Даже Оливия поначалу немного ревновала Сигваля ко мне, и даже, наверно, верила сплетням, которые называли Сигваля моим настоящим отцом. Но этого никак не может быть, за девять месяцев до моего рождения его просто не было в Таллеве, очень долго, почти полгода… никак не выходило. На счет Беате действительно были сомнения… Но мне Сигваль — брат. Да, семейка у нас…
