Наклоняется. Касается губами уголка ее губ.
Это так… ей казалось… большее… нет?
Ти даже сама невольно тянется за поцелуем. Но не успевает.
— Сигваль! — разъяренный голос принцессы. — Что это значит?!
Оливия врывается в шатер, ее глаза горят. С ней Эсхейд, еще люди… Аскель Одде, Ульрих… По плащу, по лицу Оливии течет вода.
Сигваль поворачивается к ней.
— Мы с герцогом обсуждаем стратегические планы, — с легким вызовом говорит он, небрежно.
— Ублюдок! — принцесса бросается к нему. И со всей дури бьет ладонью его по лицу. — Я ненавижу тебя!
Всхлипывает. И выскакивает прочь.
— Твою мать… — Сигваль морщится, трет щеку.
Уже почти делает шаг следом, но чуть задерживается, целует Ти в висок.
— Прости, — говори тихо. — Мы еще все обсудим. Ты мне нужна.
И убегает лишь потом.
51. Оливия, правда
— Ублюдок! — кричит она. В глазах слезы.
— Тихо, Лив. Все уже ушли, никто не слышит.
Сигваль подходит, пытается ее обнять.
— Сукин сын! — всхлипывает она. Вырывается, толкает его в грудь. — Отпусти меня!
Губы дрожат.
— Тихо, тихо…
Он обнимает ее крепко, так, что не вырваться уже.
Она всхлипывает. Дергается последний раз.
— Ненавижу тебя!
— Лив, ну что ты? Ревнуешь? Что мне сказать тебе? Что ничего не было?
— Ничего не говори, — всхлипывает снова. — Я не знаю… Я не могу так, Сиг. Я не хочу в этом участвовать.
Он осторожно, пальцем, вытирает ее слезы. Чуть приподнимает подбородок.
— Лив, посмотри на меня. Ну посмотри, ну… — он заглядывает ей в глаза. — Я знаю, что втягивать тебя — последнее дело, но тебе поверят. Твои требования выслушают, как минимум. Лив, с тобой даже мне не выгодно ссориться, — он пытается улыбнуться ей. — Ты наследница Бейонской короны. Ни с кем другим не пройдет так гладко. Можно выбрать момент и надавить на них, когда все будет готово. И это, возможно, самый безопасный вариант для тебя, когда ты на виду, и ты переходишь на их сторону. Тебя не тронут.
Нет… дело даже не в ней.
— Это самоубийство… Они убьют тебя.
Он качает головой.
— Я знаю, что делаю. Лив, ты веришь мне?
Она кивает, но…
— Нет, — говорит она. — Я верю, Сиг, но это безумие! Я не могу. Я боюсь. Я…
— Ш-шш, — говорит он. — Тихо, тихо…
Целует ее. Нежно и горячо. Она пытается дернуться еще разок, но затихает. Обнимает его.
— Я не могу… — еще пытается Оливия.
У нее нет выбора. Она должна сыграть свою роль. Даже если страшно, если она не хочет, если она неуверенна. Взять и сделать. Не подвести. Многое зависит от нее.
Безумие.
Оливия прижимается к нему.
— Пока у тебя отлично выходит, — говорит он. — Ты очень правдоподобно сыграла! Настоящая фурия!
Он пытается сменить тему.
— Я не играла, — Оливия фыркает, почти обиженно. — Я ненавижу ее. Эту Тильду! Как она может?! Сиг… Нет, я не знаю, что больше — ненавижу или жалею ее. Ты просто сукин сын!
— Все будет хорошо. Я объясню ей. Но не сейчас.
Он пытается сменить тему, и у него это выходит.
— Сукин сын! — говорит она. — Я не могу смотреть, как ты обнимаешь ее! Мне хочется убить ее. И тебя! Тебя тоже. Хочется взять плетку и выпороть! Как та девица, с которой ты развлекался.
— О-о! — Сигваль смеется. — А мне нравится эта идея. Тебе тоже нужно выпустить пар.
— Ты ненормальный!
— Есть такое, — его руки подхватывают ее под попу, прижимая к себе. — Найти тебе плетку? — хитро говорит на ухо.
Оливия вздрагивает.
— Нет! — она не готова к такому, она вообще думала, что это шутка. — Не сейчас. Когда все закончится.
— Боишься?
— Когда все закончится, — говорит Оливия. — И мысль об этой маленькой мести будет согревать меня.
И все же, успокаивается немного.
Все закончится… Главное, что он жив… между собой они разберутся.
Невозможно долго злиться, когда он так обнимает ее.
— Отлично, — соглашается Сигваль. — Когда все закончится, ты отомстишь мне. А чем мы займемся сейчас?
Он уже почти раздевает ее, какие тут варианты?
Злиться не выходит.
* * *
Они встали лагерем недалеко от Таллева.
Сигваль снова пропадает где-то целыми днями. Договаривается. Обсуждает.
Его многие готовы поддержать, но мало кто готов просто так взять и выступить против законной власти, без веских на то оснований. Взять и выступить сейчас. Каждый оглядывается на остальных. Они одобряют политику Сигваля и не одобряют политику Северина, но Сигваль и так делает то, что хочет. Одно дело — поддержать Сигваля на войне, и другое — дома. Пойти против короны.
Чего ему не хватает?
Сигваль возвращается от них злой. Иногда — просто уставший.
Сиятельные лорды тянут. Они не против, в целом, но… тянут. Ждут удобного момента. Повода.
А на то, чтобы держать армию в полной готовности — нужны деньги. Денег у Сигваля нет. И те, что есть — он планирует потратить на другое. Казна пуста.
Вот если бы…
Он не собирается ждать.
Он собирается дать им повод.
Разом поднять и разом закрыть этот вопрос. Заставить действовать.
— А если они откажутся в последний момент? Если Тифрид надавит на них сильнее?
— Не откажутся, — уверенно говорит он.
— Сиг!
— Я готов рискнуть, — говорит он. — Лучшего момента не будет.
После Бейоны он герой. Народ любит его.
Но, Сигваль не просто заслужил, он купил эту любовь.
Он купил людей, которые заставили народ полюбить его всем сердцем. Певцов, которые поют на площадях песни о его победах. Трактирных вояк, которые неизменно пьют за его здоровье. Базарных торговок, которые кричат на каждом углу, что вся надежда теперь только на молодого принца! И кто, как не он!
Он действует наверняка.
И все же, пока он лишь герой, вернувшийся с очередной победой домой.
И если первый открыто выступит против отца — это будет заговор и государственный переворот. Он сам — тиран и узурпатор. Многие ли поддержат узурпатора?
