Поколебавшись, наношу духи с ферамонами. Это подарок Ленки. Говорит, что работают как мощный афродизиак. Что-то в этом явно есть — от лёгкого аромата кружится голова, тело сводит от предвкушения. Или это просто плацебо? Там разберёмся.
Надеваю маленькое чёрное платье. Смотрю ещё раз на своё отражение. Длинные черные волосы гладким шелком струятся по плечам, в глазах незнакомый мне прежде азартный блеск. Никогда я ещё не ощущала себя настолько красивой. И какой парадокс — я не собираюсь дарить все это мужчине в первый наш вечер, о нет. Он сойдёт с ума, пока не добьется.
Горка смотрит на меня с восхищением, но потом понимает, что я ухожу. Губы дрожат, в глазах слезы. Испытываю мимолётный укол вины, целую своё маленькое солнышко в лоб, щёчки, глазки. Глазки цвета горького шоколада. Меня внутренне передёргивает.
Хватит. Это не первый раз. Марченко нет места здесь, в моих мыслях, когда я с семьёй. Он всегда будет за периметром.
Клавдия отвлекает ребенка, а я выхожу из квартиры, быстро спускаюсь вниз по лестнице. Боюсь, что отменю встречу если услышу плач сыночка. Нет уж. Я не о себе думаю. Это сделка. И после нее я уже заставлю Марченко уважать мои правила.
До ресторана доехала быстро. К счастью, не встречаю никого из знакомых. Меня проводят в приватную лоджию, где уже ждёт Любомир. Развалившись на диване, лениво потягивая аперитив.
Во мне кипит негодование. Я что, наложница, которую привели в покои султана? За это я ему отомщу совсем скоро.
— Лейла, — с придыханием произносит Любомир. К счастью или сожалению, он встаёт, и мои циничные замечания не успевают прозвучать. Я не успеваю ничего понять — он оказывается рядом, не дав опомниться целует мою руку. От этого галантного жеста внутри зарождается что-то незнакомое, иное. Я не знаю, как это охарактеризовать. Какие чувства, кроме плотского влечения, могут быть к этому мужчине? Бред.
— Ты прекрасна, — его шоколадные глаза заволакивает тьма, и буквально чувствую, как энергетика возбужденного мужчины обволакивает мое тело. Колени подкашиваются, я отнимаю руку и спешу присесть, надеясь, что вышло грациозно. Любомир не увидит моего волнения.
— Я взял на себя смелость сделать заказ, — он пытается придать своему голосу небрежный скучающий оттенок. Как будто это ему поможет.
Не только зал ресторана, кажется, весь город охвачен нашем пламенем.
— Удиви меня, — я чувствую себя слегка уязвимой. С чего бы это? Его слова расставляют все по местам.
— Стейк и салат из рукколы. Ты сегодня занималась в зале. Протеин не помешает. И это твое любимое блюдо.
Это удар на поражение. Любомир самодовольно усмехается, ждёт моего "откуда" и "как ты узнал"? Черта с два я доставлю ему такое удовольствие.
— Поразительная оперативность для мужчины, который хочет трахнуть меня за табличку. Что ж, мне это даже льстит. Я вот не догадалась собрать на тебя досье. Знаешь, почему?
Он терпеливо ждёт, улыбка не покидает его губ.
— Потому что мне все равно, чем ты дышишь и что предпочитаешь есть по утрам. Для секса этих знаний не надо.
Кажется, я сумела его уязвить. Лицо Марченко замыкается, взгляд темнеет, и мне становится не по себе. Я как будто в ловушке, но пока не пойму в чем ее суть.
Приносят блюда. Это спасает меня от провала. Нет уж, я гну свою линию и не отступлю.
— Мне нравится твоя дерзость ее будет приятно подавлять.
Эх, рано я расслабилась. Но несмотря на обещание в голосе Любомира, меня кроет тёплыми волнами, дыхание учащается. Чертов соблазнитель. Он знает, на какие струны давить.
Я исчерпала поток своего остроумия, нужна подзарядка. Отрезаю кусочек стейка и жую. Я действительно проголодалась, плюс нет необходимости пить росу и есть лепестки цветов — я не собираюсь производить впечатление на Марченко. Он знает, что я плотно на фитнесе и не могу питаться святым духом — иначе такое тело не построить.
— У тебя красивая грудь.
Едва не давлюсь рукколой. Любомир изучает мое тело, как ценный товар. Он не собирается вести светские беседы и не упускает возможности в который раз обозначить свои намерения.
— Не могу дождаться, когда увижу ее ничем не прикрытую. Затем возьму твои соски и отымею их своими губами и языком, чтобы ты стонала во весь голос… Лея.
Лея я только для близких людей. Но непонятно, что шокирует сильнее: его слова или то, что он даже эту личную информацию раскопал.
— Ты не представляешь, что я готов с тобой сделать… — желание в его глазах грозит выйти из берегов. — Ты бы сбежала, если бы знала, что я сейчас рисую в своём воображении…
Становится жарко. Сжимаю ноги, надеясь погасить яркий взрыв неги между ними. Любомир только говорит, а я уже практически ощущаю его член внутри себя. Если он продолжит в том же духе, мой план потерпит фиаско. Я переоценила свои силы. Я забыла, когда последний раз была с мужчиной. Вот же ж!
— Запивай. Апельсиновый фреш, — его глаза приклеены к моим губам. — Силы тебе сегодня ночью понадобятся. Ой как много.
— Посмотрим, — многозначительно говорю я.
— Все будет хорошо. Доверься мне, — от его самодовольства внутри полыхает злость. Только этих избитых фраз не хватало.
— Я не девственница, Любчик.
Он напрягается. Поджимает губы.
— Я догадался, что твой сын зачат не от святого духа. Не называй меня так.
Осознает ли он, что только что дал мне в руки оружие против себя? Отныне он не Любомир и даже не Мир. Любчик он. Сексуальный брутальный Любчик. Хихикнула в кулак, но это больше походе на нервный смех.
— На неделе мы проведем эфир. Если, конечно, ты сдержишь своё обещание. А ты его сдержишь, я знаю. Потому что куда ты денешься.
— Я в вашей власти, хозяин! — пафосно шепчу, приложив руку к груди. Любомир отпивает из бокала, наблюдая за моим стебом.
— Попытка скрыть свою тревогу такими шутками палит тебя с головой, Лея. Но раз ты сама об этом заговорила, нет нужды пояснять. Сегодня ночью я хозяин. Хозяин твоего тела, твоих стараний, твоего разума, если захочу. Как только ты переступишь порог моей квартиры, пути назад не будет. Я взыщу с тебя по полной.
Это похоже на правду. Меня возбуждают его слова — или тот факт, что я обведу его вокруг пальца.
— Выхода нет, — пытаюсь придать своему голосу обречённость. Получается мастерски. И черт, нет, трижды фак… Меня просто кроет при одной мысли, что меня могли лишить выбора на самом деле, просто взять, отрезав пути к отступлению. Между ног становится так жарко и влажно, что я боюсь оставить пятна на велюровой обивке дивана.
— Выход есть. Можешь послать меня лесом.
— Зачем? Мне интересно, каким любовником ты окажешься.
Пусть знает — выбирает не он. Я тоже выбрала его.
