Только собираюсь поднять руки к плечам Любомира, как его ладони перехватывают мои. Пальцы переплетаются. Марченко слегка толкает меня к столешнице, а я млею от ощущения, будто меня накрыло полностью его горячим сильным телом.
Любомир делает маневр, и мой язык теперь атакует его рот. Его руки заводят мои за спину, удерживая и не отпуская. Миг, и сжимает полушария моих ягодиц под тонкой тканью красного платья. Скользят, поднимая его до пояса, и касаются уже обнаженной кожи в опасной близости от промежности.
Любомир прерывает поцелуй. Его хриплое дыхание касается моих губ.
— Ты безумие… Ты головокружительное сумасшествие. Обними… я хочу получить тебя всю!
От его слов меня обволакивает дрожью возбуждения от кончиков пальцев до затылка. Кровь кипит в моих венах. Покоряюсь его словам. Жадно тянусь к его шее, спине, груди. Его тело опаляет жаром. А его сильные руки внезапно подхватывают меня под ягодицы и бицепсы ног, поднимая над полом. Я едва ли замечаю это.
Что-то холодное касается моей кожи. Он просто садит меня на столешницу, ещё влажную от недавней уборки. Он что, собирается меня на ней… о боже! Это разделочный стол, только в переносном смысле!
Любомир не даёт опомниться и задавать вопросы. Поднимает платье до талии, выше, миг — и стягивает его через голову, оставляя меня в одних чулках и белье нежного персикового цвета. Тотчас же припадает губами к шее, язык скользит по коже, все ниже, к выступам ключиц, ложбинке груди. Влажный след стынет под прохладой комнаты, когда мужчина осторожно освобождает меня от лифчика.
Его губы тут же ласкают твердые камушки сосков. Температура тела повышается. Я чувствую каждое движение его рук и языка. Моя кожа словно поглощает эти ласки.
Прихожу в себя, когда Мир стаскивает трусики по моим ногам. Но не сопротивляюсь. Вагина пульсирует, клитор налился кровью, ещё немного, и меня накроет сладкой отдачей разрядки.
Возбужденное лицо Мира с потемневшими глазами так близко! Мне хочется целовать его в ответ, дать ему то, что не могла дать ни одна женщина до моего появления, в его жизни.
Не успеваю ничего сделать, потому что требовательный рот Любомира уже на моем животе, язык пишет заклинания, а его губы неумолимо стремятся вниз. Новый крик гаснет на моих припухших губах. Вакуум рта и язык Любомира накрывают клитор и вход во влагалище. Задерживается, давая мне почувствовать все до мельчайшей детали, и только после этого начинает выписывать спирали над вагиной, подразнивая с проникновением кончика языка внутрь.
Мой сок выстреливает на его язык. Тонкая струйка бежит по промежности, капает на лак столешницы. Как же я безумно его хочу! Погружаю пальцы в атлас его темных волос, притягиваю к себе. Не останавливайся! Прошу, только не останавливайся!
Но Мир никогда не играет по моим правилам. На то он мужчина, сильный и несгибаемый. Снимает с плеч мои ноги, поднимается. Рывок — и я прижата к его животу тазом. Его пальцы сжимают мою поясницу. Его член упирается в мой лобок.
- Ты хочешь меня, Лейла? — сканирует потемневшим взглядом, вжимая в свой торс.
Он издевается? Я сейчас утону в собственной жидкости. Попка уже мокрая и скользит по столешнице.
— Д…да! — выдыхаю, целуя его губы.
— Мое безумие… я заберу тебя в рай! — он обнимает меня за поясницу, позволив обхватить себя ногами, и так же, не отпуская и не разрывая поцелуя, несёт в спальню…
Глава 16
Сегодня огромная кровать застлана алым шелком. Даже в полумраке это огромное яркое пятно на фоне сдержанного стиля и серых оттенков жилища убежденного холостяка.
Он вновь меня целует. Целует и несёт в свою пещеру — свою вожделенную обнаженную добычу. Обнаженную, горящую от желания, готовую отдать ему себя без остатка и прожить с ним жизнь до скончания дней.
Понимаю, что он опустил меня на алый шелк простыней лишь тогда, когда он оказывается надо мной сверху, перекрывая собой пространство, нависая, разрывая на миг жаркий поцелуй и заглядывая мне в глаза.
— Ты хочешь меня? — повторяет, видимо, забыв, что уже почти довел до оргазма с помощью своих губ и языка.
Его пальцы гладят мое лицо, оплетая, распаляя. Палец оглаживает контур ротика.
— Скажи, Лея… Скажи, как ты сильно хочешь, чтобы я вошёл в твою сладкую влажную плоть… Двигался вместе с тобой, пока ты не улетишь к небесам. Скажи!
Боже. Я никогда и никого о таком не просила. И я хочу этого до безумия. Чтобы он вошёл в меня, растянул собой, заполнил без остатка.
— Я хочу тебя, Люб… Мир. Овладей мною. Сделай меня своей. Заставь меня обо всем забыть этой ночью, кроме нас… Тебя и меня…
Я не хочу останавливаться. Я готова умолять и дальше. Но Любомир прерывает поток моих бессвязных слов жарким поцелуем. Кажется, даже рычит в мои податливые губы, оставляя на них отпечаток первобытной, одержимой страсти.
Мир отпускает меня, и я едва не стону от разочарования — но вместе с тем жадно ловлю каждое его движение. Игра теней завораживает. Вот он снимает рубашку, не сводя с меня темного горящего взгляда. Я готова смотреть вечно на эту картину… на своего мужчину.
Избавляется от одежды, небрежно сбросив ее на пол, и у меня перехватывает дыхание.
У него совершенное тело. Загорелая кожа переплетена сетью вен поверх идеально прокаченных мышц. Они двигаются, вместе с ним при каждом его движении, будто танцуют под бронзовой кожей, покрытой лёгкой испариной.
Меня пробирает до самых глубин. В глазах двоится, в горле пересыхает. Хищник. Идеальный охотник. Иллюзия такая сладкая и завораживающая, что я непроизвольно отползаю назад, упираясь спиной в подушки. Наверное, так и должна себя чувствовать настоящая женщина пред ликом своего поработителя, которому добровольно отдает всю себя без остатка.
Его руки разводят мои колени в стороны. Напрягаюсь, но не протестуя — это такая захватывающая игра. Его пальцы оглаживают мои коленки и подколенные впадины.
— Разведи их шире… Покажи, как ты меня хочешь… как готова меня принять…
В голове шумит. Раздвигаю ноги шире, опускаю руку на лобок. Прикосновение к вульве прошибает током. Как же сладко. Я настолько влажная, что пальцы скользят легко, вверх-вниз. Надо остановиться. Я сейчас кончу от собственной руки.
