— Если ты решил заявить свои отцовские права, Любчик, то катись ты в лес! Я найму таких адвокатов, что ты пожалеешь о том, что со мной связался. Не смей меня донимать звонками! И если решишь преследовать…
— Нет, Лея. Я не сделаю плохо ни тебе, ни моему сыну, клянусь. Дай мне шанс поговорить с тобой. Заслужить твоё прощение.
— Не будет этого! Ты псих!
— Я люблю тебя. Да, говорят, это психическое отклонение — любовь. Только мне казалось, мы оба больны.
Она замолкает на полуслове. И я чувствую ее боль как свою собственную.
— Если ты явишься в мой ресторан, я велю охране тебя не пускать.
— Ты не хочешь этого. Прошу, дай мне поговорить с тобой. Всего лишь разговор. На твоей территории. Ты ничем не рискуешь, если тебе он не понравится, вызовешь охрану и можешь разрешить им меня избить.
— Я не хочу с тобой говорить. Мир, исчезни!
Гудки отбоя оглушают. Внутри образуется пока ещё небольшая темная дыра, но она разрастается с каждой секундой.
Подхожу к бару, наливаю виски… Но не пью. Это не вариант решить проблему. Я знаю лучший способ.
Еду в зал и два часа жму от груди максимальный вес, пока тьма не сгорает вместе с затраченными силами. Завтра съёмка. Я не могу позволить себе явиться туда не в форме.
Уже в машине набираю номер, который так долго пришлось искать в записной книжке. Я не помню даже, как он записан. Что? Лисичка? Редактирую имя абонента, упрощая до фамилии.
Она берет трубку только со второго звонка.
— Любомир? Вот так неожиданность. Надеюсь, это не звонок бывшей после выпитого?
Криво усмехаюсь. Нет, мои мысли давно уже не связаны с тобой, милая. И сегодняшний звонок носит совсем не тот характер, о котором ты подумала.
— Слава, нам нужно серьезно поговорить.
— Я тебя слушаю. Правда, у меня совсем мало времени, скоро приедет мой супруг, — акцент на последнем слове наигранный, злорадный и в то же время импульсивный. — Он вряд ли будет рад, что мы с тобой общаемся.
— Это не телефонный разговор. Не помню, поздравлял ли тебя с бракосочетанием, если нет, прими поздравления. Мы можем встретится завтра после шести вечера в "Белла Карта"? В каком из них тебе удобнее?
— Зачем?
— Разговор, Слава. Если боишься, можешь приехать с мужем. Я всегда рад гостям. Ну так как?
— Заинтригована, — в голосе Лисички появляются ноты кокетства. Конечно же, такая женщина не верит, что я могу ее так быстро выбросить из памяти. Ход ее мыслей понятен: она ждёт, что я буду вспоминать прошлое и пытаться ее вернуть. Тем лучше. Если спугнуть, вряд ли она приедет.
— И признаюсь, не зря.
— Хорошо. В том, что на Крещатике. Буду в семь.
— До встречи, Слава.
— До встречи, Мир.
Один вопрос почти решен. Я надеюсь, что докопаюсь до сути уже завтра. А пока что…
Мне хочется вновь позвонить Лейле. Услышать ее голос, достучаться до сердца, вымолить прощение, забыть обо всем, приехать к ней, обнять. Посмотреть, как спит мой сын.
Все это будет. Я в лепешку расшибусь ради этого. Но спешить не стоит, чтобы все не испортить.
А утро вовлекает в торнадо не разрешенных дел. С раннего утра — студия, грим, правки в тексте, выезд. В двенадцать часов мы как стадо варваров врываемся в заведение для инспекции.
Ничего нового. Здесь руководство ещё не явилось, и отбивается молодая администратор. Испуганная, потерянная. Она пытается звонить руководству, оператор заставляет включит громкую связь. Директор ресторана не стесняется грубо с ней говорить и угрожать уволить без пособия в случае, если она пустит меня дальше зоны для посетителей.
А я ещё зол на недавние события своей собственной жизни. Не прошен и не выслушан любимой женщиной. Не разобрался, как мой биоматериал попал в центр ЭКО. Я хочу растоптать директора этой забегаловки, и поводов достаточно.
Просроченная сёмга тут как тут. Даже рабочие поверхности не моются. Персонал не соблюдает элементарных правил гигиены. Охрана сломала штатив камеры. И я начинаю разгром на словах.
Директор появляется к середине выпуска. Лебезит передо мной, намекая на откат, замахивается кулаком на испуганного администратора…
— Выключи камеры! — холодно велю оператору.
Тот подчиняется, думая, что я буду брать взятку. Но я, убедившись, что на нас не смотрят, размахиваюсь кулаком. Жирная туша самодура-начальника падает на пол.
Администратор плачет и мелко дрожит. Тихо обзываю себя придурком. Ей от меня и так досталось, от моих вопросов и нравоучений.
— Юля, — читаю ее имя на бейдже, — все хорошо. Вам надо успокоиться. И не переживайте, никто вас по статье не уволит. Возьмите мою визитку. Одна моя хорошая знакомая недавно лишилась старшей хостес, пройдите собеседование. И в "Белла карта" есть вакансия. Вам бояться нечего. Что вы готовы рассказать нашей программе? Почему у вас просроченные продукты и нездоровая атмосфера?
Я не вру. Мы не раз вытягивали из лап токсичного руководства сотрудников, которых заставляли вести нечестные игры.
— Скажу. Мы практически не получаем окладов. Штрафы за все. И ещё…
Записываем ее откровения. Вызываем полицию, налоговую, сан инспекцию. Одним нечестным заведением в столице меньше.
Я уже выжат и обессилен. Но у меня осталось ещё одно неразрешимое дело.
Снимаю грим, переодеваюсь и еду в один из моих ресторанов, где в семь часов меня будет ждать Слава…
Глава 19
Я и сам не могу предугадать, какой же будет моя реакция.
Вроде самая хардкорная поверка года должна в какой-то мере погасить мой пыл, но… Самые разные противоречивые эмоции бурлят во мне, когда я уверенно веду свой внедорожник по улицам столицы. Ярость гаснет, стоит вспомнить улыбку Лейлы. И вновь поднимает голову, когда я понимаю: пазл сошёлся. И роль Славы в этой постановке — главная.
Вот парковка у светлого стильного здания "Белла Карта". Хмурюсь. Когда-то в это самое время здесь яблоку было негде упасть, а сейчас места пустуют. Нет прежнего ажиотажа. Бойко настолько погряз в идее возмездия Лейле Царской, что не замечает, как дело его жизни, совладельцем которого являюсь и я, летит под откос. Мне надо вмешаться. Или, что, скорее всего, разорвать эту связь, вывести свои активы.
