— Я знаю, кто это сделал. Я выяснил все. Прости меня. И я счастлив. Потому что из всех, кто мог дать набор моих генов своему сыну, высшие силы выбрали тебя. Я люблю тебя, Лея.
Открывает коробочку. Бриллиант в кольце ловит отблеск солнца и ослепляет.
— Стань моей женой. Я за эти дни понял, что почти не могу дышать без тебя… Без вас. Ты лучшее из того, что со мной когда-либо случалось…
Глава 20
В моем теле сладкая нега переплетается с чувством радости. Впрочем, неверное определение. Это чувство самого настоящего счастья. Я как будто парю в невесомости, и это недалеко от истины.
Моя голова покоится на плече у Любомира. В смягченном свечами полумраке его спальни ещё витает ни с чем не сравнимый аромат нашего разделенного на двоих желания.
Мы занимались сексом как одержимые. Снова и снова, сбежав от всех, забыв о том, что за стенами нашей обители любви кипит жизнь. Мы потерялись в своём обоюдном безумии.
— Скажи это ещё раз… — хрипло просит Любомир, и я чувствую, как напрягается его тело.
— Я согласна, — повторяю уже который раз за эту ночь прекрасно зная, чем все закончится.
Мир в мгновение ока нависает надо мной, в его глазах тьма безумного желания. Страсть давно поглотила нас обоих. И мое тело отзывается на предвкушение наслаждения.
— Ты с ума меня сводишь! — шепчет мой персональный ревизор, и тут же жадно, словно не было у нас бурного оргазма десять минут назад, накрывает губами мою грудь. Задыхаюсь от восторга, от тепла его сильного тела, от пульсирующих эрогенных зон во всем теле. В полумраке его торс кажется отлитым из бронзы, а глаза горят огнем черных бриллиантов.
Я рассыпаюсь на части, и вновь взлетаю — хочу ощутить его в себе, в своём теле и сознании. Мир ласкает языком и губами мою грудь, его руки гладят живот, задевая лобок. Я непроизвольно толкаю бедра ему навстречу.
— Ты ненасытная, — шепчет, на миг прервав ласку.
— Кто бы говорил, — это так по-ребячески, но я безумно счастлива оттого что рядом с ним могу позволить себе быть ребенком.
— Я никогда не устану тебя любить и желать, — проникновенно шепчет Любомир, и его губы обрушиваются на мою грудь.
Ласка сводит с ума, я скольжу руками по его спине, выгибаюсь, прижимаюсь, словно хочу слиться воедино. Его кожа горячая, тугая. Мышцы сильные и твердые. Наслаждаюсь, лаская каждую из них — потрясающий рельеф. Боже, я хочу его всего. Никогда не расставаться и не терять. Прожить с ним жизнь. И пусть время для нас двоих сегодня окончательно остановится.
Мир не спешит… о, это его излюбленный манер — сладко пытать меня. Ласкать, доводить до сумасшествия, топить в своей порочной одержимости. Нашей одержимости, если быть точнее.
Я согласилась стать его женой. Боже мой, похоже, это ещё одно мое правильное решение. Можно бесконечно рассуждать, что я быстро сдалась, простила, забыла о том, из-за чего мы едва не поссорились… но ничто не изменит того, что я счастлива. Люблю и любима. Дрожу от страсти в руках самого лучшего мужчины на земле. Это ли не счастье?
— Лея! — Мир прерывает поцелуи моей груди, и я встречаю его губы на своих губах. Стону, толкаю язык навстречу, прижимаясь, чувствуя, как головка члена скользит по припухшими от недавнего соития лепесткам моей вульвы. По всему телу разливается сладостная нега, бьёт на поражение, превращается в страсть. Я неосознанно двигаю бедрами, словно пытаюсь поймать член Любомира в тиски своей киски.
Мужчина понимает хитрый маневр, самодовольно посмеивается в мои губы и обнимает ещё крепче, лаская и целуя.
А мне хочется сильнее, больше и безумнее. Протягиваю руки за голову, задевая кованую решетку изголовья…
Вспоминаю свои ощущения в наш первый раз, когда я решила, что счастье только в моих руках и сама пришла к Любомиру. Как он связал меня своим галстуком. Как это было волнительно — робость, уязвимость, сладкий страх шли рука об руку с жаждой заняться любовью без рассудка.
Многое поменялось. Сейчас эти чувства окрашены в новые цвета. Я сжимаю пальцы на витых спиралях ковки и прикусываю губу Любомира. До крови. Он смотрит на меня, а я на него — с игривым дерзким вызовом, приподнимая брови.
Губы Мира изгибаются в улыбке, полной скрытого обещания. Но вслед за этим он встает, и я мысленно ругаю себя — ну вот! Остановка!
Но Марченко понимает меня с одного взгляда. Он научился читать мысли. Выпрямляется, смотрит на меня долгим, потемневшим взглядом. Мое тело вздрагивает, словно его глаза могут гладить и ласкать так же, как и руки.
А я любуюсь его совершенным телом. Под кожей играют сильные мышцы, витая сетка вен подчеркивает их красивый рельеф. Он сложен как бог. Он безумно меня волнует. И этот мужчина мой и только мой теперь. Я сама согласилась стать его женой…
Мир подходит к креслу, где в беспорядке свалена наша одежда. Поворачивается спиной, и я облизываю губы, — внутри появляется желание поцеловать его всего, от макушки до пальцев ног. Мужчина выдергивает ремень из шлеек брюк, сложив его вдвое.
У меня мелькает развратная и в то же время вполне уместная, учитывая доверие между нами, мысль — сейчас он велит мне лечь на живот и отшлепает по попке. И от этого предположения внутренняя сторона бедер увлажняется под соком моего возбуждения.
Мир садится рядом со мной. Не могу сдержаться, поднимаю голову и провожу языком по его бедру. Он вздрагивает, и мне кажется — сейчас накрутит волосы на кулак и заставит взять его член в рот. Но нет, для Любомира это слишком предсказуемо. Если он это и сделает, то не сразу — сначала даст волю своей неутомимой фантазии.
Охаю, когда мое запястье обхватывает петля из серой кожи… Боже, почему от этого собственнического жеста Любомира меня прошивает навылет отдачей почти болезненного возбуждения? Его слова — о том, что он по натуре охотник, завоеватель, и хочет затащить меня в свою пещеру, начинают обретать смысл.
Раз — и петля фиксирует мою руку у кованого завитка декоративного изголовья. Вторую руку я пытаюсь спрятать, неосознанно сопротивляясь, но Мир перехватывает ее уверено и властно. Забываю, как дышать. Петля затягивается, я прикована к постели. Почти распята, только ноги свободны. Это не галстук, сейчас все серьезнее, прочнее, грубее…
