— Моя желанная добыча, — Мир гладит мое лицо, губы, нажимая, проникая пальцами в рот, — вот теперь ты моя, в моей власти… Полностью и без остатка. И я заберу тебя с собой в мой мир, будь уверена…
— Ты сумасшедший, — шепчу, не понимая, в какой реальности нахожусь.
Мир ложится рядом, сжимает мой сосок, перекатывая между пальцами.
— Я говорил, что ты станешь моей. Что однажды я сломаю рамки окружающего мира. Этот час настал, Лея…
На доли секунды от его слов начинает кружиться голова. В них нет игры, нет фальши. Звучит как истина, но она меня не пугает. Только ослепляет новым потоком ярчайших эмоций.
Любомир ласкает мою грудь, снимает с губ сладостный стон, берет мой язык восхитительной атакой своего. Этот мужчина никогда и ни в чем не знает усталости.
Вновь выгибаюсь ему навстречу. Его губы дарят рай, его руки уносят ещё выше. Я не могу поверить, что теперь это счастье станет постоянным. Что уже не нужно будет скрываться, у нас будут тысячи пробуждений по утрам вместе, завтрак, счастливый смех… много чего будет.
Но эти мысли путаются. Я возбудилась до предела и жду, когда Мир овладеет мной. Понимаю, что не сжалится и на этот раз, будет упиваться моим телом и сознанием до победного конца.
Ореолы сосков пульсируют под его пальцами… губами… языком. Я закрываю глаза и чувствую, как меня несёт в ярком красочном вихре эйфории. Путы ремня впиваются в запястья, когда я изгибаюсь, постанывая. Кажется, стоны переходят во всхлипы. Мне надо больше. Хочу его член внутри себя, вес его тела и жар его кожи как можно скорее.
— Мир… — срывается с моих губ жалобная просьба, — пожалуйста…
— Что, моя Лея? Моя будущая жена жаждет, чтобы я вошел в ее роскошное тело, пронзил своим членом до самого сердца и унес в небеса?
Я не могу не то что ответить в таком состоянии, я теряю способность даже думать. Закусываю губу, а бедра инстинктивно толкаются вверх, навстречу ему.
Любомир ложится сверху. Черт, я едва не кончаю уже от одного этого. И когда он ласкает мои створки киски уже своим членом, рычу, как голодная пантера. Если бы руки не были связаны, вцепилась бы в его спину и расцарапала до крови!
Он смеётся, или его хриплый смех мне только чудится? Открываю глаза и понимаю — Мир просто пытается скрыть за этим, насколько сильно меня хочет. Может даже сильнее, чем я желаю в этот момент его!
— Моя! — хрипит мой самый дорогой (после Егора) мужчина в этом мире, и в его потемневших глазах появляется облегчение. Ему больше не надо сдерживать себя. Мы чувствуем друг друга на тонком интуитивном уровне.
А затем он входит в меня. И я вновь, как и прежде, распалась на тысячи осколков. Мой крик колеблет пламя практически догоревших свечей.
Любомир наполняет меня собой, наполняет удовольствием и нирваной.
Я, наверное, никогда не смогу им насытиться. Но впереди целая вечность.
Меня уносит практически мгновенно. Ремни впиваются в кисти, но я не замечаю. А может, сладкая боль наоборот усиливает всплеск нашего с Миром одновременного оргазма… Его толчки внутри в унисон с моими… никогда ещё я не ощущала ничего подобного.
Кажется, теряю сознание. Или парю в непонятной неге. Как транс, и там сладко до невозможности.
Мир садится рядом, развязывает ремни. Тихо ругается, проводит пальцами по следам нежным касанием, явно корит себя за то, что ненароком оставил на мне эти отметины. А мне хочется сказать, что это самое лучшее, что может быть, эти метки, что я буду носить их гордо наравне с помолвочным кольцом, но язык не слушается. Я все ещё летаю в своих облаках.
Мир прижимает меня к себе, укрывает пледом. Я склоняю голову на его плечо. Мне сейчас безумно хорошо в его сильных, надёжных руках.
— Ты мое счастье. Любимая моя! — музыка его слов совершенна. Хочу слушать ее до бесконечности.
— Я тоже люблю тебя, Мир.
Он прижимает меня ещё крепче. И его тело дрожит от счастья.
Я сказала это. Не рухнули небеса. Я больше не боялась, что меня предадут и воспользуются этой слабостью в своих целях. Рядом был мой Любомир, и я верила ему как себе.
— Я думаю, нам надо восполнить силы, иначе…
Смеюсь, прикусываю мочку его уха.
— С тобой ресторатор, ревизор. С голоду мы точно не умрем.
В теле ещё все вибрирует от оргазма. Целую Марченко и ловко вскакиваю на ноги.
— Ну, я доверяю своему охотнику самому приготовить мамонта. Пока я найду в твоей пещере водопад!
Даже вода ласкает, как его руки. Я как будто только сегодня научилась чувствовать все оттенки жизни. Мои недостающие детали мозаики сошлись. У меня есть любимое дело, любимый сын и, как венец всему, любимый мужчина.
В теле ни капли усталости. Как будто страстные оргазмы наравне с Миром не отняли силы, а наоборот, прибавили. Танцую на мозаичном полу душевой кабинки, предвкушая, как вновь окажусь в таких родных и желанных объятиях уже через несколько минут. В этот момент я действительно счастлива до неправдоподобности.
Рубашка Любомира хранит его аромат, а ткань обнимает, словно его руки, когда я возвращаюсь в спальню — свежая, пахнущая фруктовым гелем для душа. У кровати накрыт небольшой столик. Рот наполняется слюной, и я охотно принимаю сочный ломтик дыни из любимых рук. Я действительно проголодалась.
— Я хочу познакомить тебя и Егора с родителями. Думаю, в выходные. Они будут рады моему выбору.
— Ты им все расскажешь? — сок течёт по моему подбородку, и я изворачиваюсь от языка Мира, который пытается его слизать. — Про ЭКО, опрометчивый поступок своей бывшей? Они поймут?
Мир ведёт плечом и улыбается.
— Ну, наверное, придется кое-что пояснить… А, может и не придется.
— Любчик, нет. Ну они в тот же день меня тихо возненавидят. Женщина с ребенком от, как они будут думать, другого мужчины. А твоя версия звучит слишком фантастически… ЭКО, совпадение… Я сама едва поверила!
— Мы расскажем им вместе. Уверен, и посмеемся с этого так же — вместе.
Забрасываю в рот ломтик пармезана, протягиваю ладонь к свету. В слабом мерцании почти догоревших свечей бриллиант переливается яркими огнями. Неужели это и правда со мной? Не сон? Я стану женой самого лучшего мужчины, по совместительству отца моего ребенка…
