В себя пришла значительно позже, да и то лишь потому, что Арден отстранился и теперь стоял, упёршись руками в стол, на котором я сидела. Как сюда попала, не помнила. Пуговички на лифе платья были частично расстёгнуты, а частично вырваны, пиджак дракона валялся на полу, как и его рубашка. И от одного вида его обнажённого торса у меня в голове начинали путаться мысли, а ведь они только начали проходить в норму.
– Хочу ещё, – вырвалось у меня признание.
Арден только обречённо мотнул головой и сделал шаг назад. Потом ещё один, и ещё. И просто упал в ближайшее кресло. Некоторое время мы молчали, давая себе время вернуть сознанию ясность. Но первой заговорила всё-таки именно я:
– Меня огорчил неожиданный допрос, о котором ты не посчитал нужным предупредить. Я вообще начала сомневаться, не сблизился ли ты со мной лишь для того, чтобы развязать мне язык? И это на самом деле причина для обиды. Но что так вывело из равновесия тебя?
Он посмотрел с сомнением, но мою откровенность оценил. Потому и решил ответить тем же.
– Шел назвал тебя моей любовницей, причём говорил со снисходительным пониманием, как о какой-то девке, удачно подвернувшейся прóклятому бедолаге.
Когда я попытался его осадить, он, конечно, извинился, но попросил меня самого оценить ситуацию со стороны. И она на самом деле весьма неприятная. Ты живёшь в моём доме, в моей башне, на моём этаже, в смежной комнате. Даже если между нами ничего нет, это несмываемое пятно на твоей репутации.
– Мне нет дела до репутации, – ответила, застёгивая уцелевшие пуговицы. – Я в этом мире задерживаться не планировала,
– А вот мне твоя репутация важна. Ты просто не понимаешь, какую она имеет здесь ценность, – бросил Арден, проигнорировав вторую часть моего ответа. – Но я знал, что ты ответишь что-то в этом духе. Из ситуации есть один замечательный выход, но мне даже представить страшно твою реакцию.
– И всё же? – я спрыгнула со стола и опустилась во второе кресло. – Разве нельзя сказать правду, что я целитель, который должен быть рядом в случае обострения действия проклятия?
– Нашим странным отношениям в глазах высшего света есть только одно достойное оправдание, – проговорил дракон, не отводя от меня взгляда. – Что ты моя невеста.
– Но я не твоя невеста, – напомнила, стараясь скрыть растерянность.
Он медленно кивнул, но взгляда моего не отпустил. А спустя несколько напряжённых мгновений ответил:
– Тебя твоя репутация не волнует, но я своей дорожу. И не могу себе позволить грязные сплетни вокруг наших имён. Если уж ты всё равно собираешься вернуться в свой мир, я прошу просто подыграть мне в этом. Ты не будешь против, если стервятники из столичной аристократии станут считать, что я надумал жениться?
– На дочери убитого тобой наместника Малриты? – спросила со скепсисом.
– Я его не убивал. Лишь отдал приказ. Казнили его другие. Но номинально его кровь на моих руках, – ровным тоном ответил дракон. – И я представлю тебя не дочерью Гинера эн Шантара, а девушкой из другого мира, имеющей неожиданное родство с семейством Шантар.
– Слушай, – проговорила, задумавшись. – Вот у драконов, как я поняла, «тер» означает принадлежность к замку. Так? А что означает «эн» и почему ты употребляешь её не всегда?
– «Тер» – используется у глав драконьих родов. А «эн» – у всех аристократов королевства Бьёрн. Маринет и Сэльма по решению императорского суда лишены титула, потому данная приставка для них не актуальна. Но говоря о прошлом, о времени до бунта, правильнее её использовать. А вот тебя особого положения никто не лишал. – И сразу вернулся к главной теме, показав, что мне не удалось увести разговор в другую сторону: – Ты согласна побыть моей невестой в глазах общества?
– Если это настолько для тебя важно, то да, согласна, – ответила, опустив взгляд.
У меня это странное предложение вызывало противоречивые эмоции. С одной стороны, было немного обидно, что он не предложил помолвку на самом деле. А с другой – я испытала облегчение, что не пришлось ему отказывать. Ведь мой положительный ответ означал бы и решение остаться в этом мире. А я пока не была готова к такому шагу.
– Спасибо, – сказал Арден.
А потом поднялся, поймал мою руку и, поцеловав пальцы, посмотрел в глаза:
– Но знай, Сенсара, настанет момент, когда я задам тот вопрос, которого ты боишься. И очень хочу, чтобы к тому времени ты приняла правильное решение. Правильное… для нас обоих.
ГЛАВА 56
Если во время прошлого пребывания в замке я по большей части маялась от скуки, то теперь начала о ней мечтать. Мои дни оказались расписаны буквально минутам. Утром я помогала Ардену с учётными книгами – сама вызвалась, никто меня не заставлял. Перед обедом Вирджин занимался со мной магией, учил некоторым плетениям и объяснял основы. Сил это отнимало уйму, хотя определённые успехи у меня были. По крайней мере, энергию я всё-таки научилась направлять с помощью рук.
После обеда пару часов занималась изучением книг по истории, магии и правилам местного этикета. Старалась вникнуть в традиции и особенности мира, но информации было слишком много, и большая её часть проходила мимо моей памяти, никак не желая там откладываться.
Зато книги по проклятиям вызывали у меня неподдельный интерес. Сэльма отыскала в библиотеке замка самые древние и редкие. Некоторые из них больше походили на сборники сказок. Страшных. В них описывались случаи из истории, в которых важную роль сыграло то или иное проклятие. Были рассказаны причины такого поступка проклятийника и его последствия. А также приводились схемы самого проклятия и способы его снятия.
Да, я искала что-то похожее на случай с Арденом. Увы, пока ничего нужного не находила. Уверена, он сам изучил эти фолианты вдоль и поперёк. Но я упрямо продолжала читать, надеясь, что удача мне улыбнётся, и я найду хоть что-то, способное помочь.
Его светлость всё-таки поставил меня перед фактом, что через неделю мы с ним идём на императорский бал, и отказов он не примет. В ответ я заявила, что не пойду, потому что не умею танцевать. Тем же вечером из столицы прибыл учитель, и теперь ежедневно с трёх до пяти мы занимались танцами. Не скажу, что мне это не нравилось, но времени было жалко.
Когда же уроки танцев заканчивались, меня всё равно никто не думал отпускать. До самого ужина тот же столичный преподаватель пытался научить меня быть леди. То есть правильно ходить, говорить, есть, кланяться, и так далее. Оказалось, что в моей книге по этикету не было и половины тех важных условностей, что считались актуальными при императорском дворе.
И вот после ужина, когда сил не оставалось уже ни на что, Арден уводил меня в свои покои и… учил письменности. Я чувствовала себя то ли Машкой-первоклашкой, то ли Машкой-дурашкой, но упрямо скрипела пером и выводила чуждые мне символы, делая при этом множество клякс.
У дракона оказалось драконье терпение. Он смиренно принимал моё внезапное отупение, гасил мои вспышки раздражения, раз за разом повторял правильность написания и звучания очередной местной буквы или их сочетания. И никак не желал поддаваться на мои провокации.
