Взгляд Тазирского стал настороженным. Ну же, друг, сделай выводы сам. А я дам тебе ещё пару подсказок.
— Вам досталось из-за меня, — сказал он виновато.
— Ошибаешься. Мне обычно достаётся только из-за собственных проколов или убеждений. Но я давно привык, и мои родственнички тоже. Сами таким воспитали.
После такого ответа Эверли попросту опешил. Он-то явно ожидал принца… а тут перед ним будто бы совсем другой человек. Да к тому же подозрительно знакомый.
— Ладно, давай, что ли, хотя бы посмотрим эти прошения. Я, честно говоря, с утра мечтаю сбежать из этого дворца.
Может, мне показалось, но в глазах Тазирского мелькнуло узнавание. Даже стало интересно, что же он сделает дальше.
И мой сообразительный друг не заставил себя ждать. Всё же он меня знал не хуже, чем я его.
— По пути сюда я встретил подругу, Арфелию. Вы видели её вчера, — проговорил он.
— Да. Удивительно красивая девушка, — кивнул я, глядя ему в глаза.
— И вы едва не пригласили её на свидание, — продолжил Эвер.
— Она рассказала об этом тебе? — выпалил я удивлённо. — Зачем?
— Мы с недавних пор довольно тесно общаемся. Можно сказать, дружим. И я хотел вас предупредить, что приглашать её совершенно бессмысленно. Она отказывает всем без разбору.
— Может, ей вообще парни не нравятся? — выдал я, фыркнув.
— Мне кажется, один ей всё же по душе.
— И кто же?
— Мой друг. Мико Вайсес.
Я моргнул, а на лице сама собой растянулась самодовольная улыбка.
— С чего ты взял? — поинтересовался, глядя в глаза другу.
— Вижу. И слышу, как она о нём говорит.
— Ты серьёзно? — выдал я недоверчиво. Мне-то самому казалось, что я этой девушке вообще побоку. Что она видит во мне только приятеля.
Тазирский многозначительно кивнул и, подойдя ближе к столу, всё-таки опустился в кресло.
— Кстати, как раз он её ни разу никуда не приглашал.
— Приглашал, — возразил я. И по широкой улыбке Тазирского понял, что меня раскрыли.
— И когда же? — уточнил Эвер.
— Да позавчера, — признался, вздохнув. — Можно сказать, уговаривал. А она упёрлась. Упрямица. И вела себя так, будто обиделась не пойми на что.
Повисла тишина, в которой я спокойно улыбался, а Эверли разглядывал меня, будто пытался найти в этом лице знакомые черты — хоть что-то, способное доказать верность его догадок. И будто сам боялся себе поверить.
— Знаешь, кажется, её обидело, что я не узнал её под маской. Она-то меня сразу раскусила.
— В облике Эви? — осторожно спросил он, будто ступая по тонкому льду.
— Да.
— А в этом? — Эверли посмотрел мне в глаза.
— А в этом, друг мой, меня даже ты раскусить не смог.
Эверли резко выдохнул и медленно покачал головой. У него явно никак не укладывалось в голове, что он, оказывается, уже больше года водит тесную дружбу с принцем.
— Зачем этот маскарад? — спросил Тазирский спустя почти минуту молчания.
— Затем. Вот поработаешь со мной во дворце — узнаешь, — ответил я. — На самом деле, причин много. Но главное, для меня это возможность безопасно учиться и жить, как нормальный человек, пусть и временно. Потому что титул загоняет в рамки и ко многому обязывает.
— И всё равно, это слишком… — проговорил Эверли. — Вот не могу поверить, хоть ты тресни. Моя логика и мой слух уверены, что вы… ты… Мико. А стоит на тебя посмотреть, и разум говорит, что я сошёл с ума.
— А чем тебе моя физиономия не нравится? — усмехнулся я. — Брось, друг. Ты привыкнешь. Я вот несколько раз привыкал к новым внешностям и именам. Поверь, это совсем не просто. Зато я теперь настоящий мастер перевоплощений.
— Мне нужно время, чтобы всё это осмыслить, — сказал он. А потом покачал головой и добавил: — Представляю, что стало бы с Марли, если бы она узнала, с кем иногда проводит ночи.
— Да упасите Светлые Боги! — выдал я в ответ. — Она же от меня тогда не отстанет. Нет уж, Эвер. Лучше я так и останусь для неё Мико Вайсесом — парнем из мелкого дворянства.
— Интересно, а как бы отреагировала Арфелия? — продолжил фантазировать друг.
— А вот тут я даже предполагать не возьмусь, — вздохнул, вспомнив её вчерашний рассказ о родителях. — Но точно бы в восторг не пришла. У неё явно какие-то счёты к моей семье. Она утверждает, будто кто-то из моих родственников разрушил её жизнь. Как я понял из сумбурного и эмоционального рассказа Фел, её родителей арестовали. И она не знает ни причину, ни об их дальнейшей судьбе.
Я даже пытался выяснить, что с ними стало, но… ничего не нашёл. По документам её мать — Ровилла Дерт, а отец — Семер Дерт. Оба погибли при пожаре шестнадцать лет назад. Они жили в глухой деревне далеко на западе страны, почти у самых границ. Занимались сельским хозяйством, дара к магии не имели. И в полицию тоже никогда не попадали.
— И что получается? — проговорил Эверли. — Она что-то путает?
— Или… это не её фамилия, — сказал я задумчиво. — Но она точно аристократка. Арфелия, конечно, вспыльчивая барышня. Представляешь, вчера даже была готова идти брать штурмом управление полиции, чтобы тебя оттуда вытащить. Еле отговорил. Но иногда она ведёт себя, как благородная леди. Одна эта её вежливая холодная улыбка чего стоит!
— А может, не нужно в это лезть? Каждый имеет право на свои тайны, — рассудительно заметил Эвер.
— Нет уж. Я должен выяснить, за что она так не любит представителей моей семьи. Знал бы ты, сколько «приятных» вещей она вчера сказала о Карильских! Я едва сдержался, чтобы не ответить. Её спасло то, что она была дико расстроена. А меня по непонятным причинам очень трогает её печаль.
— Если это действительно так, то я всё же надеюсь, что ты не причинишь ей вред, даже если правда окажется… неприятной, — проговорил Эверли, осторожно подбирая слова.
И мне не понравился ни смысл его фразы, ни тот факт, как тщательно он её обдумывал.
— За кого ты меня принимаешь?! — выдал я.
— За наследника престола этой страны, — ответил друг. — Мико… Эм…
— Эвенар, — представился, усмехнувшись. — Зови меня Эви. Меня так все близкие называют. И если вдруг ошибёшься в той же академии, ничего особо страшного не случится.
— Ладно, Эви так Эви. Это даже привычно, — согласился Тазирский. — Понимаешь, в чём дело… мне кажется, что ты сам не до конца осознаёшь, какая власть в твоих руках. Вчера ты почти играючи спас меня от приговора. Но также одной твоей фразы хватит, чтобы погубить. И если Фел на самом деле вынуждена скрывать настоящее имя, то у неё на это есть веские причины.
— Я ничего плохого ей не сделаю, — заверил с лёгким раздражением. Но чуть подумав, добавил: — Но вот за некоторых своих родственников ручаться не могу. Потому искать ответы придётся самому. И я даже знаю, как.
