— Пирог. Это тебе от наших девочек.
И опустила лакомство на край письменного стола. Потом сняла с руки артефакт связи и положила рядом с пирогом.
— И это тоже тебе.
Он молча наблюдал за моими действиями и становился всё мрачнее.
— Не понравился? — проговорил бесцветным тоном.
— Конечно, понравился, — бросила расстроено. — Но такие подарки чужим людям не дарят. Он слишком дорогой.
— Хочешь сказать, что ты мне чужая?
— А разве нет?
— Мне казалось, что мы друзья, — сказал парень.
— Мне тоже много чего казалось. Но суть в другом. Я не могу принять этот подарок.
— Но ты же его носила, — заметил Вайсес.
— Исключительно, чтобы не потерялся.
— И что мне с ним делать? — поинтересовался Мико.
— Решай сам, — пожала я плечами. — Можешь вернуть в магазин… — и, не сдержавшись, ядовито добавила: — Или подарить хозяйке вон того чудесного чулка.
Он проследил за моим взглядом, и в его взгляде отразилось понимание, а на губах вдруг расцвела лёгкая улыбка.
— Арфелия, ты что, ревнуешь? — спросил удивлённым тоном. — Серьёзно?
— Что? Ревную? Тебя? Не смеши, Мико. Мне плевать, с кем ты спишь.
И отвернулась к окну.
— Как-то странно ты демонстрируешь своё равнодушие, — сказал он и попытался поймать мою ладонь.
Но я не позволила. Просто стало противно, а фантазия мигом подкинула картинку, как он обнимает этими самыми руками чужое обнажённое тело.
— Прости ещё раз, что побеспокоила, — проговорила, отступая к двери. — Ты, кажется, принимал душ? — И снова обида взяла своё, и я иронично добавила: — Небось пытался смыть следы помады? Полагаю, у Марлены она особенно въедливая. Так просто не ототрёшь.
— А скажи-ка, красавица Лу, по какому поводу ты в платье? — спросил он, начисто проигнорировав мои слова.
— Разве я не могу надеть что-то подобное? — бросила надменно. — Может, у меня свидание?
— И с кем же?
— Какая разница?
А он медленно выдохнул, поймал мой взгляд и мягко улыбнулся.
— Арфелия, а давай честно. Ты зачем ко мне пришла? Вечером в субботу. Такая красивая, что глаз не отвести… да ещё и с пирогом.
— Да что толку от этой красоты?! — выдала раздражённо и уже схватилась за ручку двери. Только выйти мне снова не дали.
— Ты обиделась, — утвердительно произнёс он, удерживая створку рукой. — А я не хочу, чтобы ты на меня злилась. И вообще. Забери артефакт.
— Не заберу! — сказала капризным тоном.
— Ну что за глупости, Фел? Ты сейчас расстроена, в тебе играют эмоции. Меня, конечно, очень привлекает твой огненный темперамент, но сейчас он пылает от обиды. Причём, хорошая моя, ты сама понимаешь, что мы с тобой ничего друг другу не должны. И оправдываться мне не имеет смысла.
— Мико, — выдохнула я. — Просто дай мне сейчас уйти. Ты прав на счёт огненного темперамента. И на счёт всего остального тоже. А я дура наивная. Давай просто сделаем вид, что меня сегодня здесь не было.
Он смотрел в мои глаза и, кажется, ему совсем не нравилось, что он в них сейчас видел. Наверное, потому и сказал:
— Ладно. Иди. Потом поговорим.
И я ушла. Можно сказать, сбежала.
Быстро преодолела коридор, лестницу, выскочила на улицу, и лишь оказавшись в сквере подальше от общежития, остановилась и прижала руки к пылающим щекам.
На душе было как никогда паршиво, а ещё меня снедал стыд. Ведь Мико явно понял, что я к нему неравнодушна.
Какая глупость! Какой позор!
Нет, никаких больше романтических мыслей, никакого подобного бреда! Свиданий захотелось? Парень понравился? Дура ты, Фел! Просто глупая дура и неудачница!
Ведь из всех мужчин академии, большинство из которых были бы рады куда-нибудь со мной пойти, меня угораздило выбрать именно того, который видит во мне только друга.
Глава 42
И время вновь полетело вперёд…
Осень закончилась, наступила зима. Скоро должны были начаться семестровые экзамены, и почти все мои мысли занимала лишь учёба. Хотя мне не о чем было переживать. В группе я справедливо считалась лучшей студенткой, практикумы все давно сдала. По большинству дисциплин у меня стояли автоматом высшие баллы.
На самом деле, экзамены меня не пугали совсем. Куда больше неприятных мыслей вызывало время после них. Ведь когда все разъедутся на новогодние каникулы, мне предстояло остаться в академии. И в этом году, увы, одной.
Ниру выписали три недели назад. Она вернулась к занятиям, и теоретические предметы должна была сдавать наравне с остальными. В госпитале она много занималась, и в общем-то была подготовлена к сдаче получше многих. А на праздники Эверли пригласил её в родовое имение его семьи. Собирался познакомить с родителями. И, как я поняла из его оговорок, решил сделать Данире предложение.
Теперь я уже не сомневалась, что эти двое любят друг друга. Тут не требовались слова или какие-то доказательства. Достаточно было просто посмотреть на них вместе, и всё сразу становилось ясно. От них будто исходило магическое тепло, а когда они смотрели друг на друга, вокруг словно разливалось невидимое сияние.
На самом деле Тазирский приглашал меня поехать с ними на каникулах, но я отказалась. Зачем им третий лишний? Нет, лучше наберу на распродажах книг и буду две недели их читать. Благо денег у меня теперь хватило бы, чтобы скупить половину книжного магазина.
Я почти смирилась с тем, что проведу праздники одна, даже почти перестала огорчаться по этому поводу. Зато окружающие, будто сговорившись, считали своим долгом не допустить моего одиночества. Вита приглашала поехать с ней, Бруна — с ней, даже бабушка написала, что вернулась в Карилию и горит желанием встретиться.
Но с леди Лестой я видеться не хотела совершенно. Так ей и написала. Вот только она вряд ли так просто отступит. Увы, упрямство мне явно досталось именно от неё.
Услышав от Эверли, что я отказалась ехать с ними на север, Мико долго выспрашивал о моих планах. Но в отличие от других, звать с собой не стал. Просто сказал, что ему на этих праздниках предстоит много работы и забот, и что с радостью тоже остался бы в академии один.
Знаем мы его заботы. Одна в чулках, другая без чулок. Я до сих пор прекрасно помнила, с каким довольным и потрёпанным видом от него уходила Марлена, и даже думать не хочу, что он с ней делал.
Артефакт связи, который непонятным образом снова оказался в моей комнате, я засунула в футляр и спрятала далеко в шкафу. Носить его не собиралась. Хотела как-нибудь потом передать Вайсесу через Тазирского. Но так этого и не сделала.
