Едва сообразила, что именно могло понадобиться Мико в моей комнате после отбоя, и к лицу мигом прилила краска смущения. Но мне совсем не хотелось повторения того, что было между нами в доме ведьмы Изабель. Уж точно не сегодня.
— Прости. Я неважно себя чувствую. Да и экзамен утром.
— То есть, — он посмотрел на меня исподлобья, — ты меня даже на порог не пустишь? Не расскажешь, что случилось?
— Пущу, конечно, — вздохнула я. — Проходи.
И отошла обратно в комнату, чтобы дать пройти гостю. Но когда уже хотела вернуть вещи обратно на полки, Мико меня остановил.
— Ты собиралась в душ? Иди, я подожду здесь. А поговорить мы можем, когда вернёшься. Всё равно ты сейчас слишком напряжена.
И мне бы следовало отказаться, ведь это, как минимум, невежливо. Но и оставаться с ним один на один я отчего-то побаивалась. Потому воспользовалась этой отсрочкой.
Ушла, закрылась в душевой, повесила вещи на крючок и устало закрыла лицо руками.
Боги, когда всё успело стать так сложно? Почему? Нира обижена. Мико же явно пришёл за супружеским долгом. Нет, если я ему откажу, он не станет настаивать. Но огорчится. И что делать? Пересилить себя? А ведь это ещё далеко не самые большие мои проблемы. Но об остальных лучше вообще не думать.
Сняв одежду, я задвинула шторку душевого закутка, выложенного гладкими каменными плитками, и включила воду. Тёплые струи ударили сверху, подобно проливному дождю. Они мигом намочили волосы, потекли по лицу, плечам, груди. Но несмотря на горячую воду, я дрожала от холода. И этот холод шёл откуда-то изнутри, из самой души.
На глазах навернулись слёзы, которые я не пыталась сдерживать. Обхватила себя руками, всхлипнула… И вдруг почувствовала лёгкое дуновение прохладного воздуха. А в следующее мгновение явно ощутила чьё-то присутствие.
Ни закричать, ни обернуться просто не успела. Крепкая мужская рука обхватила меня под грудью, зафиксировав ещё и оба предплечья, а чужая ладонь закрыла мой рот. Я дёрнулась, попыталась вырваться, но добилась только того, что хватка стала крепче.
Хотя, если честно, я не особо и сопротивлялась, почти сразу сообразив, кто мог так бесцеремонно забраться ко мне в душ. Да и тело чувствовало знакомые прикосновения. Они не вызывали ни протеста, ни отторжения. Но напугалась я всё равно сильно.
— Не будешь драться? — прозвучало над ухом.
А я вздрогнула, ведь у Вайсеса был немного другой голос. Не такой глубокий и чистый. Но в главном моё тело не ошиблось, просто один самоуверенный принц решил именно сейчас избавиться от своей маски.
— Буду, — ответила честно. — Ты меня напугал.
Хватка ослабла, рука Эви легла на мой живот, а вторая переместилась на плечо. Сам же он так и продолжал стоять ко мне близко-близко. И одежды на нём точно не было.
— Не бойся, Фел. Я просто решил составить тебе компанию в дýше.
Попыталась обернуться, но он не позволил. Перебросил мои мокрые волосы на одно плечо и коснулся губами шеи. Я вздрогнула, снова попробовала освободиться. Безуспешно. Эви держал крепко, но при этом всё равно аккуратно.
— Я бы предпочла остаться тут одна, — сказала, чувствуя, как под его лёгкими дразнящими поцелуями стремительно отступает мой напряжение.
— Нет, — заявил спокойно. — Одну я тебя не оставлю. Точно не сейчас.
Он поглаживал мой живот, продолжал ласкать шею, и я сама не заметила, как расслабилась в его объятиях. Прижалась к нему сильнее, желая получить больше прикосновений, больше нежности. Даже умудрилась забыть, что на мне вообще-то совсем нет никакой одежды.
По щелчку пальцев в его ладони появилось мыло, явно не моё обычное, а какое-то особое, с лёгким хвойным ароматом. Он создал на руках густую пену и нежными движениями принялся водить по моему телу. Сначала намылил плечи, спину, опустился к бёдрам. Вернулся к шее, ключицам, очень осторожно провёл по груди, проскользил ладонями к животу, хотел спуститься ниже, но я перехватила его за запястье.
— Можно я сама? — попросила дрожащим голосом. Меня переполняли эмоции, а от незнакомых, но очень приятных ощущений кружилась голова.
— Хорошо, — не стал спорить он и вложил мне в руки мыло. — Сама, так сама.
Вот только не отпустил, а наоборот, снова прижал к себе, вернув ладонь на живот.
Я медлила, попросту растерявшись. Всё происходящее казалось мне странным сном или видением, которое никак не могло произойти наяву. В голове не укладывалось, что я в дýше не одна, меня моет молодой мужчина, и это дико приятно. На мгновение даже поверила, что просто сошла с ума, и это такая галлюцинация. Вот сейчас крепко зажмурюсь, с силой сожму кулаки, и снова вернусь в реальность.
Но вдруг мой мираж развернул меня к себе лицом. Я подняла на него взгляд… и едва не отшатнулась.
— Тш-ш, Фел, — прошептал он, осторожно притягивая меня к себе. — Это всего лишь я.
Угу. Он. Вот только я подсознательно рассчитывала увидеть совсем другое лицо. Знакомое, чуть смазливое, с карими глазами и тёмными волосами. А передо мной стоял совсем не Мико Вайсес. А тот, чей портрет частенько появлялся на страницах газет.
Совершенно белые волосы, лишённые какого-либо оттенка, чуть смуглая кожа, правильные черты, ровный нос, широкие скулы, чётко очерченные манящие губы. Его глаза оказались не чёрными, как я думала, а тёмно-синими с чёрным кантом. А ещё на левой щеке, ближе к виску, виднелась маленькая родинка, показавшаяся мне ужасно милой.
— Ну, что скажешь? — спросил он с лёгкой усмешкой, хотя взгляд оставался серьёзным и почему-то немного настороженным.
— О чём?
— Обо мне.
Я коснулась его подбородка, и Эви тут же поймал мою ладонь и, поцеловав пальцы, прижал к своей щеке.
— Я тебе хоть немного симпатичен?
— Не скажу, — проговорила, чувствуя, что тону в его глазах.
А потом сама потянулась за поцелуем. Он ответил, и целовал очень бережно, нежно, словно боясь напугать. Правда, хватило этой его сдержанности ненадолго, и вскоре мы оба сходили с ума от всё сильнее разгорающихся пожаров. Целовались, как сумасшедшие, не обращая внимания на льющуюся сверху воду.
Я чувствовала его жадные руки на своих ягодицах, талии, спине. Его пальцы путались в моих мокрых волосах. Сама я обнимала его за шею, гладила плечи, поднималась к затылку… и всё сильнее ощущая приятное щекочущее чувство во всём теле. Будто кто-то, едва касаясь, водил нежным пёрышком прямо по моим нервам. Удовольствие на грани… чего? Боли или ещё большего удовольствия?
— Не здесь, — вдруг сказал Эви, оторвавшись от моих губ.
Он явно был не в себе. Глаза стали непроницаемо чёрными, а дыхание сбилось. Сняв с крепления лейку душа, он быстро смыл с нас остатки мыла, выключил воду и решительно отодвинул шторку.
Завернув меня в полотенце, Эвенар не позволил мне идти самой, а поднял на руки. Сам одеваться не стал — так и вышел в коридор в чём мать родила.
