— Уясни, Назаров, я никогда не ходила, не хожу и не буду ходить в любовницах. Это пошло и грязно. И если я тебе на самом деле нравлюсь…
— Нравишься еще слабо сказано. Но ты права, обойдемся без откровений, рановато для них.
Это он мне на любовь так толсто намекнул? Ну, точно Гаврилов номер два, только еще наглее и безжалостнее.
И только мы подошли к двери дома, как на порог выскочила местная кошка. Животина тут же выгнулась, зашипела на волка, а тот не остался в стороне и рыкнул на нее в ответ. В мгновение ока кошка подбежала ко мне, начала ластиться, урчать.
— Вот зачем котейку обидел? — погладила мурку. — Между прочим, я так однажды с парнем рассталась.
— Твоя родственница первая начала.
— А здесь кошек много, Назаров, очень много. Смотри, натравлю на тебя. Будешь ходить весь в царапинку.
— Плохо ты меня знаешь, дорогая. Я когда пацаном был и подолгу скитался по лесам, то поймать и сожрать кошку было за большую радость. На вкус вполне себе. А сожрать я их могу много.
— Фу, Назаров! Вот фу!
Оказавшись в доме, я сразу поспешила в душ. И, конечно же, Серый бок присоединился ко мне.
— Ты меня теперь вообще что ли в покое не оставишь? — невольно скользнула взглядом по его телу.
— Не оставлю, — и одной рукой взял меня за шею, второй накрыл лобок, начал медленно поглаживать. — Ты приручила волка, осталось его одомашнить, — провел своими гудами по моим. — Я слов на ветер не бросаю, Даша, — провел языком по шее, отчего колени подкосились. — Никогда.
— А я не верю тебе, — запустила пальцы ему в густую шевелюру, прижалась щекой к могучему плечу. Еще чуть-чуть и меня накроет.
— Позволь сделать тебе приятно, — втянул носом воздух и тотчас зарычал.
Глава 42
Здесь и сейчас…
Назаров вдыхал аромат ее тела и стремительно терял самообладание. Запах кошки, точно наркотик, отправил сознание в какую-то параллельную реальность. Когда Даша стала влажная, Андрей понял, что ждать больше нельзя. Ему жизненно необходимо попробовать ее, услышать стон, увидеть удовольствие на ее лице. В ту же секунду он опустился на колени, схватил свою самку под бедра и наконец-то ощутил этот божественный вкус, от которого зверь внутри пришел в дикий экстаз. Волк касался нежной кожи бережно, но настойчиво, ласкал языком, покусывал, а скоро проник в горячее лоно пальцами. И до чего же быстро она возбуждается. Что тогда на полу, что сейчас…
В жизни ему никогда так башню не сносило, но случилось повстречать кошку в темном парке и всё.
Когда Даша застонала, когда начала впиваться пока еще ноготками в плечи, захотелось овладеть ею как положено, однако пришлось перебороть себя. Она все-таки еще очень боится, протестует, хотя наверняка понимает, что уже не отвертится. Но раз хочет немного потопать ножкой, пусть потопает.
— Я расскажу о себе, — вдруг поднялся, — сегодня. за ужином, — и поцеловал.
Слова Назарова подстегнули, словно бы облегчили полет, обнадежили, а оргазм полностью лишил здравомыслия, и Даша диким зверем набросилась на Андрея, болезненным поцелуем впилась в его губы. И пока целовала, ласкала рукой. Волку много времени не потребовалось, сдался за минуту. Неожиданно Даша коснулась пальцами все еще возбужденной головки, начала скользить подушечками по влажной коже, отчего стало мучительно хорошо.
— Ты вообще здесь? — прошептала чуть слышно.
— Угу, — кивнул, не открывая глаз. — Вроде.
— В таком случае давай мыться. Я дико проголодалась. Учти, голодная пантера зверь опасный.
— Волчатина тебе не понравится, — улыбнулся.
— С голоду я однажды скунса съела, — и залилась краской.
— Где же ты нашла скунса? — еще шире улыбнулся.
— В зоопарке, — пожала плечами. — Бабушка отвела посмотреть на зверушек, заодно хотела объяснить цепочку питания, а я плохо позавтракала в тот день. В общем, скунс оказался не в то время не в том месте. Слишком близко подошел. По сей день стыдно, если честно. Бабушка, помню, так сокрушалась. Но, что сделано, то сделано.
— Тоже, значит, тащила в рот все, что плохо лежит.
— Ну, да…
— Я лет в двенадцать разорил соседский курятник. А это ни много ни мало тридцать несушек и два петуха. Полнолуние было плюс переходный возраст, в общем, оторвался на славу. За что потом таких люлей получил от отца. Ему пришлось возмещать ущерб, так как соседствовали мы с волками, и по запаху они быстро вычислили разорителя.
— И в тебя столько уместилось?
— Как сказать. половина да, вторую половину просто придушил. Не оставлять же врагам. Я был сложным подростком, а если точнее, раздолбаем, которому что в башку взбредет, то он и творит.
— А я была послушной. Иногда, конечно, буянила, но бабушка вовремя приводила в чувства.
— Тебя она воспитывала?
— Да. Родители погибли в автокатастрофе.
— Я своих потерял как раз через полгода после событий в курятнике, — печально усмехнулся.
— Что с ними случилось?
— Об этом я расскажу как раз за ужином.
Когда вышли из ванной, Андрей поспешил к телефону, а Даша направилась в свою комнату, надо было одеться, привести себя в порядок. И пока рассматривала одежду, думала о том, что происходит. Как так получается каждый раз? Размышления ни к чему не привели, кроме головной боли, в итоге девушка в сердцах схватила сарафан в крупный черный горох, затем сбросила с себя полотенце. И только подняла руки, как ощутила его руки на своей груди.
— Ты жуткий прилипала, — пробормотала на выдохе.
— Тогда можно я прилипну насовсем? — слегка сжал упругие полушария. — Вот к ним?
— Ты к своей Грановской так же лезешь?
— Можешь мне не верить, но я еще ни к одной женщине так не лез, — поцеловал кошку в плечо.
— В таком случае сделай доброе дело, застегни молнию, — и надела сарафан.
— Легко! — Андрей взялся за брелок и потянул его вверх, после чего развернул Дашу к себе передом, — выглядишь убийственно красиво.
— Прямо убийственно? Чего ж ты еще жив?
— А мне нельзя умирать, ведь тогда ты достанешься кому-нибудь другому, — осмотрел ее с головы до ног.
— Знаешь, тем и хороши курортные романы, — поправила бретельки, — можно позволить себе все, можно мечтать обо всем, можно забыться.
— Я докажу тебе свои намерения, вот увидишь.
— Мы вроде собирались на ужин…
— Да, да, уже идем. Хочу наконец-то попробовать местную ципуру.
По дороге в город Назаров ни на секунду не отпускал ее руку, отчего Даша все отчетливее понимала, что, как бы ни старалась, все-таки не смогла от него убежать. Он засел под самую кожу. И снова здравствуйте любимые грабли! Только вот Андрею она вряд ли станет портить документы, скорее, молча, уйдет, залезет в какую-нибудь нору и будет зализывать раны.
