— Ой, Наденька, — в кухню вошла Марго. — Что с тобой?
— А что со мной?
— Глаза у тебя что-то красные.
Тогда Надя посмотрела на себя в отражении подноса, что лежал рядом. Глаза горели красным. И в этот момент раздался стук в дверь. Бедняжка от испуга даже поднос выронила. Не может быть! Неужели Даян нашел ее?
— Кто это может быть в такое время? — Марго направилась было к двери.
— Не открывайте, — поднялась сразу. — Нормальные люди ночами не шастают по чужим домам.
— Ну, иногда ко мне захаживает соседка после девяти, — глянула на часы, стрелка коих указывала на полночь.
Марго все-таки открыла дверь, а увидев незваного гостя, точно в пол вросла, напротив стоял голый мужчина, глаза его сияли красным светом, от тела исходил пар.
— Вечер добрый, — произнес он низким шелестящим голосом, — могу я увидеть Надю?
— А вы, — кое-как справилась с шоком Марго, — простите, кто?
— Рома? — из темноты коридора показалась Надя.
— Привет…
— Наденька, а кто это? — соседка никак не могла оторвать взгляда от точеной фигуры незнакомца.
— Это мой… — но вдруг замялась. — Мой хороший знакомый.
— Но почему он раздет?
— Потому что он очень любит воздушные ванны перед сном, — ответил с кривой ухмылкой, после чего подошел к Наде, взял за руку. — Давай поговорим. Пожалуйста.
И конфетка вышла к нему:
— Все хорошо, тетя Марго.
— Ну и молодежь пошла, — женщина скрылась за дверью, однако вернулась через минуту со штанами в руках, — возьмите, это моего сына, — протянула Романо. — Ванны ваннами, но если намечается серьезный разговор, лучше не отвлекаться на посторонние предметы.
— Благодарю, — Романо быстро нацепил штаны, — полагаю, теперь законы морали и нравственности соблюдены?
— Теперь да, — после чего Марго со спокойной душой удалилась в дом.
А Орлов скорее обнял Надю, но она съежилась, застонала.
— Пусти… мне больно.
— Почему? — обошел ее и посмотрел на спину. Из-под кофты выглядывал бинт. Даян сказал, что она пострадала, но чтобы настолько. Романо осторожно задрал кофту вверх. Да у нее вся спина забинтована. — Это все ожоги?
На что она кивнула:
— Врач сказал, потом нужна будет пластика. Шрамы, рубцы… полный набор.
Орлов тогда развернул чаюри к себе лицом и опустился перед ней на колени:
— Прости меня, — прижался головой к ногам.
— Перестань, — а слезы поползли по щекам. — Хватит, Ром…
— Я обещаю, что с этого момента никогда и никуда не уйду. Это была ошибка, оставить тебя.
— Ром, встань.
— Скажи, что будешь со мной.
— Я устала…
— Надя, больше нас никто не побеспокоит, никто.
— Завтра мои родители прилетят. И я очень хочу домой, не могу больше…
— Ты любишь меня? — все-таки поднялся.
— Люблю, конечно же, люблю, но…
— Тогда поверь мне, — принялся целовать лицо, а когда добрался до губ, Надя увидела его слезы. — Я без тебя не смогу.
В этот момент к калитке незаметно подошел Даян. Он прилетел всего-то на десять минут позже Орлова. Но ведь позже, а не раньше… Как и тогда, красный его опередил.
А Надя положила ладони Романо на грудь. Это её любимый дракон и без него будет невыносимо плохо, сколько бы времени ни прошло.
— Мама тебя убьет, будь готов, — улыбнулась сквозь слезы.
— Пусть убивает, сколько душе угодно. А лучше пусть усыновит, — усмехнулся, — мои все равно от меня отказались.
— Совсем отказались?
— Да. А еще я с недавних пор безработный и почти бедный.
— Что-то я поторопилась соглашаться, — рассмеялась.
— Будем странствующими циркачами. Ручного мишку заведем, ты научишься гадать. Я буду фаер-шоу устраивать. Видишь, я все продумал, — а руку положил ей на живот.
— Идем в дедушкин дом, циркач.
— А штаны вернуть надо? — широко улыбнулся.
— Думаю, Марго не будет против, если придержишь до завтра.
Двое вернулись в дом Георги. Даян же улетел к себе в табор, где заперся в вагончике и напился так, что не понял, как и когда отключился.
Эту ночь Надя провела в объятиях Романо, даже уснуть получилось, ибо душа перестала болеть, а тело… тело заживет. Жаль только остаток ночи пролетел слишком быстро. Однако Надя разоспалась так, что не услышала ни стука в дверь, ни возмущений мамы, которая не утерпела и влепила-таки Орлову пощечину. Благо, отец повел себя куда сдержаннее, даже руку пожал.
— Елена Владимировна, — Романо растер щеку, — я тоже рад вас видеть.
— Где моя дочь? Что ты с ней сделал?
— Надя спит. Произошло многое, но теперь все будет хорошо.
— У тебя и тогда все было хорошо. Одни слова на ветер.
— Я так понимаю, — вступил в разговор Филипп Александрович, — биологический отец Нади узнал о ней?
— Еще нет. Но узнает. Я все еще надеюсь на его помощь.
На это Елена скептически усмехнулась:
— Община не даст вам согласия, — сложила руки на груди.
— Я сделаю все, чтобы дала.
А спустя пару минут, к ним спустилась Надя. Когда же мать увидела спину дочери, то влепила Романо вторую пощечину. И еще долго проклинала, но тут уже встрял отец:
— Лен, угомонись. Твои проклятья тут уже неуместны. Надь, ты полетишь домой?
— Нет, пап.
— Чего и требовалось доказать, — Филипп глянул на раскрасневшуюся от злости жену.
— Папаша называется, — фыркнула на него.
— Мой отец, царствие ему небесное, незадолго до смерти позвонил и сказал, чтобы я проявил мужество, когда моя дочь полюбит рома. И сказал так, что у меня не возникло сомнений в его словах. Так что… я проявляю мужество, — пожал плечами.
— Н-да, — Елена даже растерялась. — Видимо я единственный здравомыслящий человек в этом доме.
— Елена Владимировна, Филипп Александрович, — Романо взял Надю за руку, — я прошу руки вашей дочери.
На что Елена лишь глаза под лоб закатила, а отец кивнул.
ЭПИЛОГ
— Ты уверен, что оно того стоит? — Надя сидела в машине и все не решалась выйти на улицу.
— Он хочет тебя увидеть, — Романо говорил, а смотрел на округлившийся живот своей чаюри.
— Ну, не знаю… не готова я к встрече.
— А ты никогда не будешь готова. Все, пойдем.
