— Сейчас ты сядешь на стол, — подвожу ее к кофейному столику, — и раздвинешь ноги. Поняла?
На что следует неуверенный кивок.
Глава 3. Ева
Господи, поскорее бы все это прекратилось. Его прикосновения противны до глубины души. Ненавижу подонка. И что еще хуже, начинаю осознавать, что переоценила себя, отчего становится погано, гадко. Пришла мстить, называется. Это логово зверя, где я даже не жертва, а просто кусок мяса на перекус.
Грудь сжал так, что я чуть не пискнула от боли. А что дальше? Что он будет делать, когда сяду на стол?
С трудом, но опускаюсь на прохладную стеклянную поверхность, слегка развожу ноги. Не дрожать уже не получается.
— Шире, — садится на диван напротив. — Ты пришла мне понравиться или как? Жаться будешь в кабинете гинеколога, а здесь давай, показывай, чем богата.
Мразь, конченая мразь. Моя сестра из-за него теперь лежит в клинике душевнобольных. Он сломал ее, а потом выбросил как ненужный мусор.
Развожу ноги еще шире. Вдруг он в секунду оказывается надо мной, отчего невольно падаю на локти. А Игнашевский с нереально довольным видом накрывает ладонью лобок, после чего сдвигает трусики в сторону и запускает пальцы внутрь, но, увы, сталкивается с серьезным препятствием. Я еще девушка. И вмиг улыбка сходит с его лица.
— Ты что? Девственница? — кривится, будто прикоснулся к чему-то отвратительному.
— Да, — кое-как выдавливаю из себя.
— И на что ты надеялась? Моим главным условием является то, что женщина должна вести активную половую жизнь.
— Надеялась… что все-таки… — а вот тут мне ответить нечего. Те, кто организовал эту «встречу» не говорили про особые условия. Сказали просто прийти и постараться понравиться, все.
Однако руку Игнашевский продолжает держать там, медленно поглаживает.
— Детка, я не трахаю девственниц, — и надавливает на вход, из-за чего я инстинктивно сжимаю бедра. — Вот когда тебя кто-нибудь вскроет, тогда и приходи.
— Я готова на все, — вырывается само собой, — могу подписать любое соглашение, если нужно.
— Слушай, — поднимает взгляд, — я человек сложный, с определенными предпочтениями. Мне нужна психологически устойчивая и физически крепкая женщина. Ты еще ни разу не была с мужиком, а после меня твоя дальнейшая жизнь может покатиться не в том направлении. Тебе оно надо? В конце концов, нужны бабки, продай кому-нибудь девственность, — и снова наглая ухмылка, — есть психи, которые тащатся от этого.
Да что ты? Психи? А ты не псих? Ты не ломаешь женщин?
— Я крепче, чем кажусь.
— Так уверена? Ладно, сейчас я тебе покажу, что тебя ждет.
Не успеваю и глазом моргнуть, как ублюдок хватает меня за волосы, чуть ли не стаскивает со стола и укладывает на пухлую спинку дивана так, что мой зад оказывается неприлично высоко задран, а дальше следует откровенная порка. Урод не церемонится, совершенно не контролирует силу и на седьмом или восьмом ударе я начинаю рыдать. Слезы льются ручьем, кожа горит огнем.
— Вот видишь, — склоняется, — такой первый опыт ты хочешь? Скажи, Ева?
Я же мотаю головой. Нет, не хочу, конечно, не хочу. Но я ведь должна. Должна заставить эту сволочь поплатиться за всё… но, черт побери, не хочу. Он гребаный садист.
Глава 4. Ян
Безусловно, я хватил лишка. Обычно стараюсь держать себя в руках. Но здесь я должен был… пусть лучше сразу испугается и забудет сюда дорогу. Девственницы мне не нужны.
А девчонка так и лежит, дрожит всем телом, всхлипывает. Честно сказать, я уже на грани. Это было потрясающе. Ее упругая попка выдержала серьезное наказание, теперь радует глаз краснотой. И не могу себе отказать в желании ощутить запах девицы, потому снова отодвигаю трусики в сторону, касаюсь нежной кожи, массирую настойчиво, мне нужно, чтобы ее тело ответило, хочу ощутить смазку. Только без толку, но есть у меня и другой способ. Природа все просчитала, предугадала, тело отвечает влагой не только на возбуждение, иногда таковая реакция следует на боль, как защитный механизм. Тогда с силой надавливаю ей на вход, она же пытается подняться, но не даю — прижимаю к дивану.
— Лежи смирно и скоро я тебя отпущу.
И вот, спустя пару минут ощущаю пальцами вязкую жидкость. Затем провожу пальцами по своим губам, облизываю, вдыхаю аромат этой самочки. Да, пахнет она обалденно, а на вкус еще лучше. Как жаль. Такой экземпляр и придется с ней расстаться. Но девственницы не моё, с ними мороки много. А ведь кому-то достанется этот славный бутончик. С другой стороны, ну трахнет ее какой-нибудь нищеброд студентик, а толку? Со мной она хотя бы получит деньги. Но, ей уже вряд ли захочется остаться. Тем более, у меня впереди еще две кандидатки. Их бы тоже посмотреть.
— Можешь подняться, — беру ее за предплечье, помогаю встать, но ноги девчонку не слушаются, в итоге успеваю подхватить Еву до того, как ее налупленный зад соприкоснется с твердым полом. А она все-таки очень мягкая и грудь так соблазнительно колышется при каждом движении. — Больно? — инстинктивно втягиваю носом аромат ежевики, который перепутался с ее собственным ароматом. Бедолажка вспотела, когда я ее порол.
Усаживаю это чудо на диван, поднимаю с пола юбку, подаю.
— С девушкой, что была передо мной, вы сделали то же самое? — бормочет, заикаясь.
— А зачем тебе эта информация? — опускаюсь на корточки. Хочется на нее смотреть, очень хочется. Такая сладкая, такая непорочная и ненавидит меня. Поначалу в глазах плескалось презрение, теперь же полыхает ненависть.
Но ответить ей нечего, а слезы так и катятся по щекам.
— Я ее просто выставил, сладкая. Не бил, если ты об этом. Так что? Стало легче?
— Мне бы стало, но не от этого, — принялась натягивать топ обратно.
— А от чего? — забавная, очень забавная. Настолько, что я уже готов пересмотреть свое главное правило.
На что маленькая фурия поднимает на меня горящий взгляд. О да… дай ей сейчас в руку чего потяжелее, и мой череп был бы расколот как орех.
Ева встает, с трудом надевает юбку, все-таки руки дрожат и не получается сразу справиться с молнией. А груди так и подпрыгивают в такт движениям. Впиться бы губами в каждую по очереди, зубами тоже можно, самую малость.
— Знаешь, — дожидаюсь, когда подойдет к двери, — не торопись расставаться с девственностью.
А она замирает на пару мгновений, но потом все-таки уходит.
После себя девчонка оставляет настолько сумасшедшую ауру, что не хочется ее нарушать, совершенно не хочется. В итоге велю мажордому сменить место дислокации. Двух других приму в малой гостиной.
Глава 5. Ева
Больной урод! Теперь понятно, какие у него предпочтения. Он просто-напросто издевается над женщинами. Физически. Но я облажалась, причем по полной программе. И что теперь делать? Уж лишаться девственности ради «второго тура» точно не буду. С другой стороны, может оно и к лучшему. Как бы я ни ненавидела эту тварь, как бы ни желала ему подохнуть где-нибудь под забором, у меня практически никаких шансов. Этот зверь пережевал бы меня и выплюнул.
