Девчонка тем временем заинтересованно осматривает все, что лежит на столе, вижу, как принюхивается. Ну, точно рысь… Вдруг переводит на меня взволнованный взгляд.
— Это ведь та самая гостиная, тот самый стол…
— Да.
— Почему ты выбрал эту комнату?
На что пожимаю плечами. И, правда, не знаю почему. Да и какая разница?
— Садись, — киваю на ковер. — Бери палочки и ешь.
— А можно вилку? — закусывает губу. — С палочками не срослось.
— Серьезно? Ты не умеешь есть палочками? — неужели юлит? Не боится, интересно, переиграть? Покажите мне хоть одну современную молодую девчонку, которая не умеет пользоваться палочками?
— Говорю же, не срослось. С суши-барах я всегда брала тренировочные, ими дело и ограничивалось. Ты так спрашиваешь, — улыбается и опускает голову, отчего половина лица скрывается в тени челки, только нос и пухлые губы остаются на виду. Нет, ну это издевательство.
— Как?
— Словно я какая-то отсталая, если не умею. А кто-то до сих пор плавать не умеет, несмотря на то, что двадцать первый век на дворе. А кто-то спит с включенным светом, потому что боится подкроватных монстров. И что с того?
— Ладно, убедила. Но сегодня мы будем есть палочками.
На что она вдруг смеется:
— Что-то вспомнился момент из «Убить Билла», — поясняет свою неожиданную веселость, — как мастер учил есть палочками Черную Мамбу.
— Думаешь, буду так же? — сажусь на пол по-турецки. — Палкой по балде?
— Надеюсь, нет, — тоже опускается, но садится как гейша. Ох, малышка, как же я тебя хочу.
Ева еще какое-то время присматривается к еде. А ведь хочет есть.
— Что выбираешь?
— Если бы я еще знала, что здесь из чего, — косится на фрукты. У меня же встаёт, когда представляю, как выложил бы дорожку из кусочков манго на ее животе.
— Есть яичная лапша с креветками и овощами, жареный рис с курицей в кисло-сладком соусе, карри с морепродуктами и, кажется, — заглядываю в очередную коробочку, — роти — блины с яйцом.
— Жареный рис, — берет коробку в руки.
Черт, каждое ее движение пропитано чувственностью. Причем она не старается, не играет, она такая сама по себе. Угораздило же меня наткнуться на этот Аленький цветочек, который я сорвал, притащил к себе домой и сижу теперь как дебил, толком не знаю, что с ним делать, как правильно ухаживать, чтобы не завял раньше времени.
— Палочки, — протягиваю ей упаковку с одноразовыми палочками.
Она нехотя раскрывает их, неумело зажимает между пальцами. Н-да, кажется, наш ужин затянется. Еще минут пять я наблюдаю, как Краснова борется с куском курицы, пытаясь его прихватить хоть как-нибудь, в итоге со злостью втыкает палочки в рис и отставляет от себя коробок.
— Все? — усмехаюсь. — Сдалась?
— А тебе это нравится? — бросает на меня гневный взгляд.
— Что нравится?
— Смотреть, как я тут бестолково ковыряюсь. Знаешь, я наелась. Спасибо, — и уже собирается встать. Ну, нет, милая. Не так быстро.
— Сядь, — говорю жестко, зато действует. Ева мигом выпрямляется как школьница за партой, руки кладет на колени. — А теперь перебирайся ко мне. Вместе с палочками и курицей.
Она колеблется, но деваться ей некуда, поэтому берет все и садится рядом со мной. А я немного отодвигаюсь от стола и развожу ноги.
— Иди сюда, сядешь ко мне спиной.
— Так ли это…
— Без разговоров, куколка. Я сказал, ты сделала.
Когда Ева оказывается между ног, мне приходится с минуту-другую переждать острый приступ возбуждения, только потом беру ее палочки, правильно вкладываю ей в руку. Кисть у Красновой настолько миниатюрная и тонкая, что без труда обхватываю ее.
— Вот так, — показываю, как нужно работать пальцами. — Давай свой рис, — второй рукой она берет коробку. И мы вместе достаем оттуда кусок курицы. — Теперь открой рот.
— Я не маленькая, — бурчит себе под нос.
— А кто говорит, что маленькая. Хотя… для меня мелковата будешь, — и не получается удержаться, целую ее в шею. — Вчера я в тебе еле поместился, — на что она вздрагивает, а на выдохе открывает рот. — Умница.
Так малышка и ест фактически из моих рук. Я бы мог ее отпустить, азы показал, дальше сама бы справилась, но не хочу. После риса пододвигаю коробку с блинами.
— Их можно руками, — веду губами по нежному плечу.
— Я уже наелась, — отворачивается поганка.
— А я нет. Пока что мы кормили тебя одну.
— Извини, — сразу снимает прозрачную крышку с контейнера, но тут же застывает.
— Бери, я жду.
Кое-как достает кусочек скрученного блина:
— Соус?
— Угу.
Макает в соевый соус, после чего подносит к моим губам, а по ее пальчикам тем временем бегут капельки соуса. Мне бы сейчас тебя, крошка, а не этот кусок теста. Но беру в рот блин, затем перехватываю ее руку и слизываю с пальцев соус, отчего Ева краснеет и снова отворачивается. Была бы на ее месте любая другая, уже бы развернулась ко мне и сама принялась вылизывать, причем не только руки. Хотя нет… не стала бы, потому что подобных ужинов я не устраиваю с куклами.
— Еще?
— Себе, — улыбаюсь и в то же время чувствую, как что-то ускользает от меня, что-то очень важное, что-то я теряю.
Ева уже послушно берет второй блин и запихивает себе в рот, из-за чего одна щека забавно надувается. Ну вот, это уже не рысь, а маленький хомяк. Правда, хомяка я не хочу, я хочу рысь:
— У нас еще много чего осталось нетронутым.
— Я больше не могу, — уверенно мотает головой. — Если ты решил меня сегодня пытать едой, то…
— Возьми кусочек манго.
А когда она берет, я обхватываю свою объевшуюся рысь за талию и вместе с ней пересаживаюсь к дивану, прислоняюсь к нему спиной:
— Сними с себя все, кроме трусиков.
— Ян, ты ведь…
— Ева, я в курсе того, что вчера между нами произошло. Просто сделай так, как тебя просят.
Но девчонка все равно начинает нервничать, тогда помогаю ей расстегнуть рубашку, стягиваю лифчик на живот, а она свободной рукой снимает с себя шорты.
— Разведи ноги в стороны и откинься головой мне на грудь, и глаза закрой, — забираю у нее манго.
Пару секунд спустя Ева уже часто дышит, инстинктивно сжимает мои колени, ведь я веду кусочком манго по ее груди, обвожу каждый сосок, спускаюсь ниже по животу, добираюсь до лобка, после отодвигаю трусики в сторону и касаюсь фруктом клитора. Бедняжка тотчас вся съеживается, соски мгновенно твердеют, кожа покрывается мурашками.
