Но слова, последовавшие за ласками, пробудили моментально.
— Лин, тебе кофе сварить? — пробубнил Леша ей в волосы.
Маша подскочила точно ужаленная, а из глаз аж брызнули слезы. Почему отреагировал столь бурно, сама не поняла. Но по сердцу словно лезвием полоснули. Леша тогда тоже резко очнулся. И, видимо, осознал, что именно сказал, ибо выражение лица у него было весьма виноватое.
— Маш, — хотел было что-то сказать, но она уже захлопнула за собой дверь.
Продолжение от 26.02
Пока шли в кафе, она молчала, за завтраком тоже молчала, как и на обратном пути. А Леша чувствовал себя не в своей тарелке. Он до зубного скрежета ненавидел игнор и все эти игры в молчанки. Если что-то не так, а он прекрасно понимал, что именно не так, выскажи в лицо, наори, но не замыкайся в себе и не делай вид, что не замечаешь. Однако после пятой попытки объясниться, бросил это бессмысленное занятие. Не хочет слушать, не надо! Подумаешь, фарья какая! Как любил говаривать его дедушка.
А Маше стало до того противно и обидно. Всю ночь приводила в чувства эту медвежатину, а он… Да, Леша по-прежнему переживает из-за развода, но все-таки. Честно говоря, сама от себя не ожидала столь бурной реакции. Не думала, что так заденет, но задело. Еще как задело. И вывод из всего этого один — надо держаться подальше от Леши. Сколько еще раз он должен показать и доказать то, как на самом деле к ней относится, чтобы она наконец-то открыла глаза.
После завтрака они отправились на рынок за провизией, а потом им предстоял долгий, утомительный путь домой.
— Я все купил, — произнес спустя полчаса. — Ты себе что-то хочешь? Что-то конкретное, о чем я, скорее всего, знать не знаю, — а в голосе прозвучало явное раздражение.
— Нет, — сама же глянула на лоток с ягодами. Была там ее любимая ежевика.
— Ок, — пожал плечами. — Тогда можем возвращаться.
Маша сразу направилась к выходу, ну вот, почему-то слезы запросились на воздух. Отлично! Не хватало еще расплакаться перед этой животиной, потому что он ее, дуру несчастную, именем своей бывшей назвал. И ведь ничего между ними не было.
До реки ехали так же, молча. Но Леша бесился все сильней. И на себя в том числе, за слабохарактерность. Как бы эту дрянь белобрысую поскорее выбросить из головы! Она корень зла, она портила ему жизнь тогда, продолжает и сейчас, хотя, казалось бы, уже давно разошлись, все поделили и пожелали друг другу сдохнуть под ракитовым кустом. Надо же было так облажаться перед Дурашенькой, а она ведь вчера не побоялась, приняла его в облике зверя, даже намыла. С ума сойти, не был бы в шкуре, затащил бы ее к себе в душ. Ну вот, опять шальные мысли покоя не дают.
И выглядела сейчас Маня обворожительно. Раньше зарился на расфуфыренных зазноб, а после Лины все, как отрезало. А Маша другая, прямая противоположность. Она естественная, простая, но при этом возбуждает дико. Вон, кроме гигиенической помады ничего себе больше не купила из косметики. Лина без боевого раскраса и шагу из дома не делала. Как просыпалась, часа полтора минимум проводила перед зеркалом. Да, она была ухоженная, от нее всегда приятно пахло, она знала толк в моде, за домом следила, пожалуй, на этом и все ее достоинства. Внутри эта стерва оказалась полая. Жаль, столько лет коту под хвост. Но, сам виноват, позволил водить себя за нос. Всегда думал, что женская холодность, это своеобразная модель поведения, чтобы мужик не слишком-то расслаблялся, чтобы всегда оставалось желание взять неприступную крепость.
— На месте, — таксист остановил машину.
Снова она покинула авто первая. Что? Даже дышать с ним одним воздухом противно? И главное, опять ни слова, ни взгляда в его сторону.
А Маша подошла к парапету, глянула вниз на реку. Лодка, к счастью, была на месте.
— Тепло сегодня, — Леша встал рядом. — Это хорошо.
Но она сразу отвернулась и уже собралась идти к спуску, как Леша перехватил и прижал к парапету.
— Не надоело еще в молчанку играть?
— Пусти, — и опустила взгляд.
— Я ошибся, ок?
— Мне все равно.
— Угу, кончено. То-то надулась, как пакетик попкорна в микроволновке. Может, хватит? Я вчера напился и спросонья ляпнул, не подумав. Бывает такое с людьми.
— Можешь не объясняться передо мной, — нашла в себе таки силы посмотреть ему в глаза. — Мы друг другу никто. Между нами нет ничего.
А Леша видел, как слезы собираются в уголках ее чертовски красивых глаз.
— Да, никто, — кивнул, однако у самого аж дыхание в зобу сперло, до того захотелось ее поцеловать, ощутить вкус этих обиженных губ.
Маша лишь дернулась, когда он резко склонился и поцеловал. И целовал очень нежно, непривычно нежно. Все разы до этого был довольно груб, настойчив, но не сейчас. Хотя все-таки раздвинул языком губы и проник в рот, из-за чего внизу живота Маши все сжалось, засвербело.
— Почему ты это делаешь? — произнесла с придыханием. — Зачем?
— Не знаю, — продолжил легко касаться губ, подбородка, щек.
— Хватит, Леш. Прошу тебя, хватит. Ты каждый раз меня вводишь в заблуждение, каждый раз после тебя я хочу забиться куда-нибудь подальше и … Ты ведь еще любишь свою бывшую.
— С чего так решила? — всмотрелся ей в глаза, полные смятения.
А она вдруг подняла руку и коснулась его губ, провела по ним, отчего Леша даже дыхание затаил.
— Пообещай мне здесь и сейчас одну вещь, — голос Маши прозвучал сдавленно.
— Какую? — и сердце екнуло, хорошего сейчас явно не попросит.
— Не проявляй ко мне больше знаков внимания. Пожалуйста. Мне стыдно перед твоим братом, стыдно перед самой собой за то, что я каждый раз ведусь на твои минутные порывы.
— Стыдно, значит? Ясно, — затем постоял с минуту и добавил. — Ладно. Обещаю, что больше никаких порывов с моей стороны не будет.
Продолжение от 27.02
Когда Леша убрал руки с талии, когда отошел, стало еще обиднее. Вот ведь…крыша едет, дом стоит. Но так будет лучше, всем. Он только смуту вносит в душу раз за разом, тогда как на деле продолжает сохнуть по своей. Как её там? Лине. Даже имя-то стервозное…
Маша села в лодку и уставилась на лес, а Леша тем временем уложил багаж, проверил мотор, уровень солярки в баке.
Обратно плыть было легче, а безветрие способствовало хорошей скорости. Маша и устать-то не успела. Или всему виной мысли, которые полностью заняли голову. Ну, никак не выходило, не думать о том, что происходит между ней и этим дуратским медведем. А он, засранец наверняка сейчас думает о своей женушке. Вдруг Маша ощутила противную ноющую боль внизу живота. Тогда же вспомнила, что напрочь забыла о красных днях календаря. Эх, в ее телефоне стояло оповещение, но телефона все, больше нет. Психопат забрал. И вот теперь попробуй-ка, вспомни, когда и что было последний раз.
