* * *
Капитан Джек стоял в одиночестве, потягивая теплое шампанское, но одна мысль мучила его, из него не получится шпион. С момента своего прибытия он следовал за адмиралом Локком из одного конца зала в другой, слушая разговоры этого человека, но не услышал ничего подозрительного. Он начинал удивляться, может это погоня за химерами. Эверли не знал адмирала, но Локк слыл компетентным военным. Мысль об этом человеке во главе предательского заговора ошеломляла. Достаточно посмотреть на адмирала в самом расцвете сил, обласканного почестями и наградами. Джеку это предположение показалось бы абсурдным, если бы его не высказал сам Сент-Винсент.
На данный момент, Локк был занят обменом мнениями с небольшой группой морских офицеров. Некоторых из них капитан знал, но, ни один из них не казался подозрительным. В настоящее время они спорили о достоинствах продвижения другого капитана.
Эверли стоял позади этой маленькой группы, подслушивал одним ухом, не участвуя в разговоре сам. В начале вечера капитан понял, что должен смешаться с толпой, чтобы скрыть свои действия, для этого ему нужно общаться, но он боялся. В свое время Джек чувствовал себя комфортно в бальном зале, его красивое лицо и очаровательные манеры привлекали к нему множество женщин. Ну, сейчас он был все еще красив, несмотря на тонкий шрам, который украшал щеку, но капитан не мог скрыть свою хромую походку, независимо от того, как сильно пытался. Мало этого, недуг заставил его выделиться в обществе, которое боготворит физическое совершенство. Он желал, чтобы люди не смотрели на него и не шептались за его спиной.
Тем не менее, Эверли пришлось признать, что он не стал общественным изгоем, как ожидал. Капитан больше не герой дня, как тогда, когда впервые вернулся из Адриатики, но общество до сих пор помнит, что у него есть наследственный титул баронета за его победы при Лисса. Его губы изогнулись в насмешливой улыбке. Бомонд непостоянен. Даже если некоторые из них забыли обстоятельства его возвышения, они помнят титул, матроны желали представить его дочери. Или дочерям. Джек вздрогнул. Только сейчас достопочтенная миссис Дентон Клермор атаковала его, как акула, и приступила к рассказу о достоинствах ее потомства. Если Адмирал Локк не сдвинется с места в ближайшее время, Эверли придется найти другой способ побега. В настоящее время все, что он мог сделать, это вежливо кивать миссис Клермор, сосредоточив все внимание, чтобы поймать фрагменты разговора адмирала. Но через минуту Локк извинился, наконец-то! И направился к двери в дальний конец комнаты. Азарт захлестнул Эверли.
— Простите, миссис Клермор, — сказал он, прерывая монолог дамы, — но я обещал этот танец. Возможно, я мог бы встретиться с вашей дочерью в другой раз.
— О, минуточку, капитан! — Перья на тюрбане миссис Клеймор закачались. — Вот и Джорджина, теперь позвольте мне представить ее вам.
Эверли сделал вид, что не слышит ее. Локк быстро прошел сквозь толпу, и капитану пришлось быть осторожным в своем преследовании. К своему ужасу, визгливый женский голос сделал это невозможным.
— Капитан! Эй, капитан Эверли! Минуточку, пожалуйста. Моя дочь больше всего на свете хочет познакомиться с вами!
Головы повернулись в их сторону, но миссис Клермор была неустрашима. Она неслась на Эверли, как линейный корабль под всеми парусами. Объемные оранжевые атласные юбки матроны вздымались позади нее, одной пухлой рукой она твердо сжимала запястье своей такой же пухлой дочери, буксируемой ею в кильватере.
Если он не сбежит, то она вцепится в него со всей силы.
Впереди, Локк услышал шум и повернулся, слегка нахмурившись. Сердце Эверли упало в его отполированные ботфорты. Это был провал. Он не мог следить за Локком незаметно, оставаясь на месте, грозная миссис Клермор преследует его. Требуется стратегическое отступление. Джек нырнул в толпу гостей, обошел сзади греческую колонну и проскользнул в нишу, которая была наполовину скрыта комнатными цветами. Он наблюдал, как женщины приближаются, и молился, чтобы они не увидели его убежища. Бог услышал его страстную мольбу и сжалился над ним, женщина прошла мимо, хлопая юбками, как огромными парусами, таща протестующую дочь позади себя.
— Но я не хочу с ним встречаться, мама! — вопила девушка. — Он всего лишь баронет, и ужасно хромает, не могу смотреть на него. Я-я… клянусь, что упаду в обморок!
Миссис Клермор, утихомирив дочь, смотрела в толпу.
— Сейчас не время для споров, детка. Он богат, как Крез, не забывай это. Смирись с его дефектами. Ты должна выйти замуж за богатого, ты знаешь, что нищие не могут быть теми, кто выбирает.
Джек стоял в нише. Его широкие плечи поникли, челюсти сжались, он был совершенно потрясен, услышав свою характеристику, произнесенную вслух. Он не ожидал услышать такие страшные слова снова. Отказ Фелиции вонзился в сердце, как кинжал. И к его ужасу, лезвие все еще было там, и теперь оно снова ранило его.
Миссис Клермор, неистовая в своем стремлении, понеслась с дочерью в соседний зал в буфет. Чтобы защититься от обнаружения, Джек углубился в тень алькова. Он был страшно удивлен, когда натолкнулся на другое теплое тело.
Незнакомка, также поражённая, вскрикнула, покачнулась и упала на него. Джек оказался под охапкой шелка, пахнущего жасмином. В тусклом свете, он увидел темные локоны, огромные глаза и одни из самых прекрасных грудей, которые он когда-либо видел в своей жизни. Он не мог оторвать взгляд от нее.
— Прошу прощения! — воскликнула молодая женщина.
Она быстро высвободилась из его объятий и отступила от него, взглянув настороженно.
Капитан встряхнулся, вспомнил о своих манерах и поклонился.
— Нет, это я должен просить прощения, потому что это случилось полностью по моей вине, — ответил он с бойкой улыбкой.
Плохо, девушка выглядела так, словно ожидала, что он съест ее.
— Не хотел тревожить вас. Я понятия не имел, что кто-то еще прячется в этой нише.
Его гамбит сработал, она закрыла лицо веером, но не раньше, чем Эверли увидел глубокие ямочки на щеках. Проклятье, ямочки!
— Вы… вы меня напугали, вот и все. Вы тоже прячетесь? — ее мягкий голос касался чувств, как кисть.
— Прячусь? Ну, не совсем, — Джек прервался, недовольная миссис Клермор оказалась рядом с нишей.
Она встала, уперев руки в широкие бедра и выдвинув подбородок вперед, ее суженные глаза осматривали толпу гостей, подбородок пухлой матроны дрожал.
— Ей-богу, — пробормотал он, — дай этой женщине волю, и она захватит фрегат в кратчайшие сроки.
Со сдавленным смехом, компаньонка Эверли приставила палец в перчатке к губам, предостерегая его не говорить дальше. Джек не нуждался во втором предупреждении и замолчал.
— Куда подевался этот человек! — воскликнула крикливая женщина. Ее слова были хорошо слышны капитану сквозь общий шум в зале.
— Богат он или нет, у него ужасные манеры. Признак плохого воспитания. Может он и герой, но я не прочь, оттаскать его за уши.
