Скрытое подозрение исчезло из ее прекрасных зеленых глаз.
— Клубника? Это и есть сюрприз?
— А что вы ожидали? — спросил он с усмешкой и положил маленький, чуть перезрелый плод в рот. Сок окрасил пальцы, он облизал их, не сводя с нее взгляда.
Она покраснела.
— Я… я… О, ничего.
Он выбрал другую клубнику и протянул ей.
— Попробуйте. Она очень хороша.
Прекрасная вдова колебалась. Затем большим и указательным пальцами осторожно взяла плод из его рук и съела.
— Согласны? — пробормотал он, ставя фарфоровое блюдо между ними. — Она именно такая, какой должна быть.
— А вы, милорд?
— Я… что?
— Вы такой, каким кажетесь?
Он замер с клубникой на полпути ко рту.
— Почему вы спрашиваете?
— У вас есть страшно раздражающая привычка, сэр, отвечать вопросом на вопрос.
— Да? Не замечал, — усмехнулся маркиз.
Кит взяла еще одну ягоду из чаши и продолжила:
— Я спросила, потому что так мало знаю о вас.
Бейнбридж почувствовал, что его улыбка исчезает.
— Я повеса и подлец, моя дорогая, хотя и очень хорошо воспитанный. Что еще нужно знать?
Она смотрела то на ягоды, то на него, как будто, что-то решала. Затем вздохнула и съела клубнику.
— Не знаю, как это принято в Лондоне, сэр, но если я должна стать вашей любовницей, то хотела бы знать немного больше о вас, чем это.
— Но вы ею не будете, если наш гамбит не удастся. Таковы условия нашей сделки.
— Мы добьемся успеха, — тихо сказала она. — Мы должны. Поэтому я считаю, что нужно лучше познакомиться друг с другом.
Странное ощущение появилось глубоко в его животе. На мгновение показалось, как будто она смирилась… и станет его любовницей. Что с ней? Пытается усыпить его бдительность, или это просто любопытство, так невинно это прозвучало? Большинство женщин интересует только его имя, титул и годовой доход, несколько других деталей ради показухи, но он быстро понял, что Кэтрин Мэллори не такая как они. Он откинулся на локоть.
— Что вы хотите узнать?
Она взяла другую ягоду.
— Я рассказала вам о моей жизни в детстве. А как было у вас?
Черт. Одним быстрым вопросом, она добралась до вещей, о которых он бы с радостью забыл, если бы представилась возможность.
— Мое воспитание было довольно обычным.
— А ваша семья? Есть ли у вас братья или сестры?
— У меня был брат. Он умер, когда мне было десять лет.
Он ел большую ягоду и наслаждался ощущением вкусной мякоти.
Ее глаза округлились.
— Мне очень жаль, — прошептала она.
Ягода вдруг стала безвкусной на его языке, и он выплюнул ее.
— Вы обязаны услышать эту историю, в конце концов. Ничего так не щекочет нервы, как скандал, даже двадцатилетней давности.
— Вы не должны мне рассказывать, милорд, если воспоминания так болезненны.
— Я не такой трус, мэм, — сказал он, улыбнувшись. — Это просто сказка, поэтому буду краток. Мой отец и мать полюбили друг друга сразу, или так они утверждали, но к тому времени, когда мне было пять, они уже люто ненавидели друг друга. Я подозреваю, что это было как раз то, что объединяло их в жизни. Когда мне было десять лет, моя мать ушла и пыталась заставить нас уйти с ней. Я отказался идти, но она забрала Джефри.
— Сколько ему было лет? — тихо спросила Кит.
— Шесть.
Бейнбридж смотрел в облачное небо, видневшееся сквозь ветви дерева.
— Мой отец, конечно, отправился в погоню, но моя мать, как я узнал позже, пошла на все, чтобы избежать встречи, в том числе приказывая кучеру нестись с головокружительной скоростью. Колеса попали в жесткую колею на дороге, ось лопнула, и карета разбилась вдребезги. Мой отец нашел их несколько мгновений спустя. Никто не выжил.
Кит сидела неподвижно, одной рукой прикрывая рот. Слезы блестели в уголках ее глаз.
— Нет необходимости, проливать слезы надо мной, — грубо сказал он, — моя мать никогда не заботилась ни на йоту, ни о ком, кроме себя. Было хорошо избавиться от нее.
— Я не поверю, ни на мгновение в это, — пробормотала Кит. — Уверена, она любила вас и вашего брата очень сильно, и именно поэтому хотела взять вас с собой. Если бы она не любила, то оставила бы вас без раздумий.
— Полагаю, это одна теория, — его губы скривились в усмешке. — Но я скорее поверю, что она хотела помучить моего отца, забрав его драгоценных сыновей.
— Вы упомянули как-то вчера, что люди, которые влюбляются, в конечном итоге ненавидят друг друга. Вы имели в виду то, что случилось с вашими родителями.
— Мои родители не были единственными, достаточно глупыми влюбленными. Среди нашего круга вы увидите десятки безумно влюбленных молодоженов, а через год они уже с любовниками. Любовь это бессмысленное осложнение хорошей жизни.
— Ваш отец горевал?
Бейнбридж отвернулся, чтобы Кит не увидела на его лице каких-либо теней воспоминаний, которые преследовали его. Он почувствовал ее легкое прикосновение на своем плече.
— Вы в порядке?
Его глаза сузились до щелочек.
— Мне не нужна ваша жалость, мадам.
— Нет, милорд, — тихо возразила она. — Не жалость. Я бы никогда не отнеслась к вам так. Понимание и сочувствие, да, но не жалость.
Всего несколько кратких мгновений назад он посоветовал ей прекратить убегать от того, чего она боялась, а сам? Николас вздохнул.
— Могу только рассказать вам, что произошло, прежде чем я был упрятан обратно в школу. Как отец заперся в своем кабинете в течении нескольких дней, в то время, не видя ничего, кроме выпивки, глядя на миниатюру моей матери. Бесчисленными бутылками бордо и бренди он пытался утопить свои печали. Его одежда была пропитана опиумным дымом, когда он, наконец, возвращался домой в начале дня. Я не был особенно удивлен, когда они сказали мне, что отец умер от передозировки.
Она нежно сжала ему плечо…
— О, Лорд… Бейнбридж.
— Николас, — тихо сказал он. — Меня зовут Николас. Я только что открыл вам один из моих самых темных и болезненных секретов, так что полагаю, вы имеете право обращаться ко мне по имени.
Он слышал, как она выдохнула медленно, сдерживая дыхание.
— Трагедия ваших родителей стала причиной, почему вы никогда не женились Николас?
Он стиснул зубы.
— Возможно, это так. Я должен жениться в конце концов, но когда я сделаю это, моя безупречно породистая невеста не получит ни одной унции любви от меня.
