— Вы бы лучше ушли, Лэнгли, — резко заметил Бейнбридж. — Улицы Бата могут быть опасными после наступления темноты.
Виконт поклонился им обоим, повернулся на каблуках и зашагал по Альфред-стрит к ожидавшей его карете.
Кит взглянула на маркиза измученными глазами.
— О, Николас, я боялась, что ты не придешь.
— Мне так не кажется, — ответил он. Мышца дернулась на его лице.
Смех прозвучал из вестибюля Ассамблеи, и она вздрогнула.
— Не мог бы ты проводить меня домой?
Без единого слова, маркиз предложил Кит руку и пошел с ней к своей карете, помог ей сесть, дал указания кучеру, поднялся в карету и сел напротив нее.
Она сидела, молча, глядя в окно кареты, глазами полными непролитых слез. Что-то расстроило ее — его отъезд, может быть? Он согнул пальцы, натянув перчатки на костяшки пальцев. Маркиз понятия не имел, как много Лэнгли значил для нее, но вот все эти разговоры о доверии, их сделках, ничего не значили это уж точно.
— Я… я должна сказать кое-что, милорд, — неуверенно начала она, не смея поднять на него глаза. Одинокая слеза оставила серебристый след ее щеке.
Он предложил ей свой носовой платок, стараясь не касаться ее. Если дотронется до нее, он погиб.
— Речь идет о Лэнгли? Ты его любишь?
Ее голова откинулась, мягкие локоны на висках качнулись.
— Нет! — воскликнула она. — Почему ты так думаешь?
Бейнбридж изогнул брови.
— Мужчина делает тебе предложение посредине улицы. Что еще я должен думать?
Она опустила голову, но прежде он заметил, как ее губы задрожали.
— Нет, я не люблю его.
— Что тогда?
Второй всхлип последовал за первым.
— Я узнала сегодня, что порочащий слух о нас двоих обсуждается обществом.
— Слух? Какой слух? — сомнение прозвучало в его голосе.
Кит залилась слезами.
— То, что я ваша любовница.
Он откинулся на спинку, его глаза сузились.
— Черт подери Кит, я не имею ничего общего с этим.
Она улыбнулась, но в улыбке не было веселья.
— Я знаю, милорд. У меня были сомнения сначала, но сегодня вечером я обнаружила, что леди Элизабет Певерелл стоит за всем этим.
— Леди Элизабет, — повторил он, губы скривились в отвращении. — Я думал, что она в Лондоне.
Кит покачала головой.
— Нет, отец отправил ее в Бат к ее тете Леди Питерборо, одной из самых известных сплетниц Бата.
Он вздрогнул.
— И она была только рада опорочить нашу репутацию.
Она посмотрела на него.
— Ваша репутация может и переживет это, милорд, моя нет. Меня никогда особо не признавало общество, даже когда я была замужем за нуворишем. Сегодня вечером я стала мишенью более жестоких и недобрых замечаний, и я знаю, достаточно об обществе, поэтому понимаю, что такого рода вещи не пропадут со временем. Я опозорена, милорд. Уничтожена и раздавлена.
— И Лэнгли утешал тебя, — это было утверждение, а не вопрос.
— Он был одним из немногих, кто осмелился вступиться за меня! — запротестовала она. — Тебя не было здесь, Николас, что я должна была делать?
— Ты могла бы отговорить его.
— Он мой друг!
Рот маркиза сжался.
— И я мог бы также предположить, что этот «друг» возможно был тем, кто первым положил начало этим слухам?
— Ну, да, но…
— Я спрошу тебя снова, Кит, и на этот раз я хочу знать правду. Ты влюблена в виконта Лэнгли?
— Почему ты продолжаешь спрашивать меня об этом? — воскликнула она. — Сколько раз я должна сказать тебе, что нет?
— Пока я не поверю тебе, — категорически сказал он.
Она побледнела.
— Что мне думать, Кит? — спросил он, скрестив руки на груди. — Мужчина крутится вокруг тебя всю неделю, в то время как меня ты держишь на расстоянии вытянутой руки до тех пор, пока я не завоюю твое доверие. В тот момент, когда я оставляю город, появляется этот слух, и виконт, что очень удобно для него, получает возможность тебя утешить.
— Я сказала вам, что он мой друг. Не более того.
— Перестань быть такой наивной. Джентльмены, во всяком случае, не заводят дружеских отношений с дамами. Он охотник за приданым, Кит, и хочет получить деньги.
— Но у меня нет больших денег.
— У тебя их все равно больше, чем у него.
— Я не люблю его, — настаивала она.
— Тогда почему он выглядел так, как будто ты собиралась принять его предложение, когда я приехал?
Она посмотрела на него, подавила рыдание и отвернулась.
Боже, он заставил ее плакать. Маркиз взъерошил волосы. Все, что он хотел сделать, это посадить ее на свои колени, прижать к груди, утешить, говоря, что все будет в порядке. Но он не мог, как будто бы ледяная рука сжала сердце и заморозила его.
Она вытерла глаза снова.
— Это просто недоразумение, Николас. Пожалуйста, давай не будем ссориться.
Карета остановилась на Кэмден Пласе, лакей открыл дверь перед ними…
Доверие. Задача завоевать ее доверие отправила его из города на рассвете сегодня утром. Он не прикасался к ней всю неделю. Но доверие вещь обоюдоострая, только сейчас поняв, насколько он принимал все как должное.
Кит дала понять, что ей нужно доверять ему. Он имел полное право требовать того же самого от нее. Но сейчас, Николас, не был уверен, что мог.
Она поставила слишком большую точку в их отношениях, признавшись, что, когда скандальный слух впервые достиг ее ушей, она подумала, что он способен использовать его для достижения своих собственных целей. Эгоист, да, но никогда бы он не опустится до того, чтобы сделать что-то настолько совершенно безжалостное. Маркиз никогда не добивался своих женщин шантажом. Тот факт, что она даже просто подумала об этом, оскорбил его до глубины души.
Николас вышел из кареты, без раздумий предложив Кит руку. Она оперлась на нее и спустилась осторожно со ступенек. Он чувствовал ее тепло сквозь перчатки, аромат экзотического сандалового дерева от ее кожи. Ее волосы блестели мягким золотом в лунном свете.
Его пальцы сжали ее ладонь.
— Кит.
Он задержал ее руку, чтобы предотвратить ее от восхождения по лестнице особняка.
Она повернулась.
— Николас.
Боже, помоги ему, то как она произнесла его имя, заставило его сердце кувыркаться. Если бы только он мог не делать этого.
— Кит, я возвращаюсь в Лондон сегодня ночью.
