— Миссис Мэллори, — позвала герцогиня, — может быть, вы исполните какой-нибудь отрывок на рояле. Я думаю, что вы найдете наш Бродвуд великолепным инструментом.
Кит тут же подняла голову, каждый пристально смотрел на нее. Опять. Она изобразила вежливую улыбку на губах.
— Я сожалею, но вынуждена сказать мадам, что мои музыкальные таланты посредственны в лучшем случае.
— Ну что ж, я буду играть, а вы можете петь для нас.
Кит увидела блеск в холодных глазах герцогини. Ощущение покалывания распространилась по всей шее.
— Я боюсь, мое пение ненамного лучше, ваша светлость.
— Ах, оставьте девушку в покое, Кэролайн, — упрекнула вдова. — Она здесь моя гостья и не должна чувствовать себя обязанной развлекать нас.
Герцогиня поднесла томно руку к горлу.
— Я стараюсь просто быть вежливой, бабушка. Ведь мы хотим, миссис Мэллори, чтобы Вы чувствовали себя здесь как дома, — она повернулась к мужу. — Разве не так, дорогой?
— Да. Конечно, — согласился герцог, его рот вытянулся в жесткую линию.
Пальцы Кит сжали книгу. Разве вдова не замечает предательских подводные камней в этих словах? Очевидно, нет. Или она собирается спасти ее от сражений с родными?..Кит надеялась на последнее.
— Признаюсь, я удивлена, миссис Мэллори, — добавила леди Элизабет. Она перекинулась понимающим взглядом с сестрой. — Я думала, каждая хорошо воспитанная молодая леди умеет играть на фортепиано и петь. Наверно, Ваши таланты лежат в… других областях.
Кит улыбнулась слегка.
— Совершенно верно. Я говорю на французском и итальянском сносно, хотя мой немецкий только начальный. За время моей жизни в Индии я научилась бегло говорить на хинди, немного на бенгали и немного на персидском языке.
Леди Элизабет слегка опешила.
— Понимаю… А ваши другие достижения? Вышиваете или рисуете акварели?
— Я всегда удивлялась, почему общество настаивает на оценке леди по ее достижениям. Если играть, петь и рисовать пресные акварели весь наш потенциал, то мы тупые существа, на самом деле.
— Я должна возразить, г-жа Мэллори, — сказала герцогиня беззаботно, — такие совершенные навыки отделяют благородных дам от женщин из низших классов.
— Можно было бы также утверждать, что умение читать служит той же цели. — Кит указала на свои книги.
— О… прекрасный ответ, дитя, — засмеялась вдова.
Кит улыбнулась. Дама действительно вывела ее из под удара.
Герцог нахмурился. Маркиз закашлялся, Кит готова была поклясться, что он пытался скрыть веселую улыбку.
— Вы имеете в виду, что вы предпочли бы быть синим чулком, а не леди? — прощебетала леди Элизабет.
— Я не понимаю, почему эти два понятия взаимоисключающие. Я никогда их не разделяла.
Ее светлость сделала пренебрежительный жест.
— Я вижу, что использование дамой научных навыков предпочтительней для миссис Мэллори.
— Так же, как я не вижу, почему научное исследование имеет меньшее значение, чем музыкальное искусство. Почему женщина не может быть умной или остроумной и не более того. Бог в своей бесконечной мудрости, дал нам каждому определенные таланты. Некоторые из нас должны были играть на пианино, а другие должны были изучать поэзию и философию.
Герцогиня поднялась с дивана, сжав губы.
— Ну, если вы спросите меня, все, это звучит довольно… революционно. Я заявляю, миссис Мэллори, скоро вы будете рассказывать нам, что вы сочувствуете французам. Ну, Лиззи. Я хочу играть, и мне нужно чтобы ты переворачивала мне страницы.
Две женщины пересекли комнату, потом сели вместе на скамейке перед клавишами рояля и склонились к друг другу в разговоре. Подчеркнуто игнорируя Кит, герцог повернулся к вдове с вопросом о ее планах на предстоящий сезон. А маркиз… Маркиз отделился от камина, пересек ковер и сел на стул рядом с Кит.
Он наклонился к ней, его глаза остановились на книге в ее руках. Кит почувствовала слабый запах его одеколона, мускуса с примесью цитрусовых, смешанный с сигарным дымом и запахом теплой кожи. Джордж всегда использовал воду «Империал» с довольно тяжелым запахом, утверждая, что это отпугивает москитов, а в результате этот аромат отпугнул ее. Странное сочетание запахов же у маркиза, однако, было целиком и полностью мужским. Она с трудом сглотнула.
— И что вы изучаете сейчас, мадам, поэзию или философию? — спросил он.
— Ах… поэзию, сэр. — ответила она, когда обрела голос, — господина Хартли Кольриджа.
— Кольридж? Не думаю, что раньше слышал его произведения. Вы бы не согласились почитать некоторые со мной?
Его глаза были цвета шоколада, дорогого и темного. Странно, но никогда прежде она не находила темные глаза настолько привлекательными.
— Не думаю, что вы любитель поэзии, милорд, — сказала она, вытирая незаметно внезапно вспотевшую ладонь о юбку.
— Вы были бы удивлены узнав какие вещи, я нахожу привлекательными, — пробормотал он.
Его дьявольская ухмылка заставила сердце Кит сделать странный скачок. Она посмотрела в сторону рояля. Герцогиня только что начала исполнение Моцарта «Рондо в турецком стиле».
— Я не думаю, что будет вежливо игнорировать выступление Ее Сиятельства, — сказала она, слегка затаив дыхание.
Болезненная гримаса промелькнула на лице маркиза.
— Я всегда думал, что техника Кэролайн несколько… энергична. Она не столько играет на фортепиано, сколько лупит по нему.
Кит прикусила губу, чтобы подавить внезапный смех.
— Я уверена, что она не оценит столь откровенную критику, милорд.
Он усмехнулся.
— Тогда мы сохраним это в тайне, не так ли?
Этот хриплый смех вызвал дрожь удовольствия у Кит. Она пыталась игнорировать ее.
— Я никогда не имела секретов, сэр.
— О, вы жестокое существо, миссис Мэллори. Я скажу правду, и Каро оторвет мне голову!
— Я несомненно ничего не буду рассказывать ей.
Лорд Бейнбридж поднял бровь, выражая сомнение.
— Можете ли вы дать мне слово по этому поводу?
Уголки ее рта опустились.
— Вы говорите так, как будто не доверяете мне, Лорд Бейнбридж.
Он протянул руку.
— Тогда пожмем друг другу руки по этому вопросу. Вы соглашаетесь хранить мои секреты, а я обязуюсь хранить ваши. О, это очень важно, мэм. Моя репутация в глазах моего двоюродного брата может пострадать. Я должен знать, что вы поддержите меня.
Она смотрела на его руку, на широкую ладонь и длинные пальцы.
— Но у меня нет никаких секретов, сэр.
— Нет, — он посмотрел с недоверием. — Замечательно. Ну, если у вас когда-нибудь они будут, я обещаю, что я буду охранять их, как скупой охраняет свой кошелек.
