Тинеке спросила, почему это люди должны платить деньги за то, что мы ходим вокруг стадиона. Учительница ответила: потому что те люди наверняка тоже захотят помочь африканским детям.
Потом она раздала всем ребятам листки, с которыми мы должны были пойти к нашим знакомым взрослым и спросить у них, сколько они хотят заплатить за один круг. Вот мой листок:
Спонсированная ходьба
3 «А» класс
Фамилия ученика/ученицы_______________
Фамилия спонсора Взнос за один круг Подпись
1 ___________________________
2 ___________________________
3 ___________________________
Я разволновалась, мне хотелось немедленно этим заняться, но у нас впереди был ещё урок математики. Зато я хотя бы написала на листке свою фамилию.
За обедом я показала листок маме. Она похвалила нашу идею и назвала её замечательной.
– Если я дам тебе по пятьдесят центов за круг, – спросила она, – это нормально?
Я ответила, что это очень хорошо. Потом в графе «Фамилия спонсора» я написала «Мама», а в графе «Взнос за один круг» – «50 центов», и мама поставила свою подпись.
Я поставила свою тарелку в посудомойку и сразу побежала к Тинеке. Её мама хотела дать Тинеке тоже по 50 центов за каждый круг, а мне по 30.
Потом мы побежали к моей маме, чтобы и она смогла дать для Тинеке 30 центов. Иначе будет нечестно.
Пойти с нашим листком в другие дома мы решились не сразу.
– Мы можем пойти к Фритци и Юл, – предложила я. – Михаэль точно нам не откажет.
Тинеке согласилась со мной, и мы отправились сначала к Фритци и Юл.
– Какая замечательная идея! – воскликнула их мама, совсем как моя. Тогда мы поставили её фамилию, а она написала на обоих листках «30 центов» и подписалась.
Юл спустилась по лестнице со второго этажа и хмуро смотрела на нас. Кажется, она злилась, что в их новой школе нет таких хороших мероприятий.
Фритци сообщила, что её класс делает кольца для салфеток и доски для ключей. Они продадут всё это на благотворительном базаре, а деньги тоже отправят в Африку.
Такая идея мне тоже понравилась, чуть ли не больше, чем наша ходьба вокруг спортплощадки, потому что продавать всегда увлекательно.
Мы снова вышли на улицу, посмотрели на наши листки и сосчитали деньги. У нас было по 50 центов (от наших мам), по 30 центов (от них же, только наоборот) и ещё по 30 центов от матери Фритци и Юл. Всего по 1 евро 10 центов.
За один-единственный круг! А я хотела пробежать не меньше десяти.
– Тогда дети из Африки станут богачами! – заметила Тинеке.
По-моему, это и хорошо, раз сейчас им приходится спать в картонных коробках.
Тинеке предложила пойти к бабушке и дедушке Клеефельдам – они точно дадут нам что-нибудь. Мы позвонили к ним в дверь, но нам никто не открыл. А Винсент и Лорин поехали с матерью покупать зимние куртки. Так что мы могли позвонить только Войзинам.
– Они нас обругают, и всё! – пожала плечами Тинеке.
Но я сказала, что ради бедных африканских детей мы всё равно должны попытаться с ними поговорить.
– Я не пойду! – заупрямилась Тинеке. – Иди одна.
Тут я по-настоящему разозлилась! Разве можно быть такой трусихой?!
– Ты мне подруга или нет? – спросила я, и Тинеке ответила, что ладно, она пойдёт, хотя точно знает, что это бесполезно.
Но вдруг оказалось, что Войзины дали нам больше всех!
Когда я позвонила в их дверь, нам открыла фрау Войзин, и лицо у неё было злое.
Вероятно, она решила, что мы озорничаем. Поэтому я поскорее объяснила ей, что это делается в пользу бедных детей в Африке и что мы будем бегать вокруг спортплощадки.
– Можно взглянуть на листок? – спросила фрау Войзин. – Да, тут действительно стоит штемпель школы.
Я не поняла, почему ей так важен штемпель, но мы с Тинеке добавили на наших листках фамилию «Войзин», а фрау Войзин написала «1 евро» и поставила свою подпись.
– Большое спасибо! – воскликнули мы и сразу же убежали, чтобы фрау Войзин не передумала.
– Так много! – удивилась Тинеке.
Но ведь Войзины всё-таки довольно богатые. У них дорогой газон и золотые шары на заборе.
Бабушки и дедушки Клеефельдов по-прежнему не было дома, и тогда Тинеке решила покормить Пушистика и Ушастика.
– Можно я буду тебе помогать? – попросила я. Мне очень нравится кормить кроликов, убирать за ними – я люблю, когда они бегают возле моих ног.
– Нет, спасибо, это же мои кролики, – ответила Тинеке.
Разве это не подло с её стороны?! Иногда Тинеке бывает довольно противной, хоть она и моя лучшая подруга.
Но в это время из дома вышла Фритци, и я тут же предложила ей поиграть в прогулку с собаками. Фритци согласилась.
Играем мы так: застёгиваем на шее игрушечной собаки ремешок, как будто поводок, и идём с ней гулять. (Конечно, игрушечная собачка не умеет бегать, но если тащить её за собой на ремешке, получается очень похоже.)
Фритци принесла своего Белло – он такой крошечный, что похож на хомячка. Я принесла Блэки, коричневую таксу с белыми лапами. И мы стали ходить с собаками вдоль наших домов, изображая, как будто они обнюхивают друг друга.
– Мадам, я надеюсь, что ваша собака не кусается! – говорила я Фритци.
– А я надеюсь, что ваша собака не кусается, мадам! – отвечала она. – Моя собачка добрая.
– И моя тоже! – заверяла я.
Тут вдруг Тинеке выглянула из своей двери и спросила, возьмём ли мы её в игру.
– По-моему, ты собиралась кормить Пушистика и Ушастика, – ответила я, но потом мы всё-таки приняли её, хоть она недавно и вредничала.
Но когда Тинеке играет с нами, это ещё интереснее. И тогда она принесла своего Бонни.
Только мы собирались отнести наших собак домой, потому что нам стало скучно ходить с ними взад-вперёд вдоль домов, как с дзюдо вернулся Петя.
