– Вот чёрт! – закричал он, швыряя старые коньки на пол. – Что за бред!
Мама сердито заявила, что ей уже надоели эти слова и Петя должен помнить, что младший брат берёт с него пример и во всём ему подражает. В конце концов, Петя несёт ответственность за Мышонка.
– Я правда подражаю Пете во всём, мамочка? – спросил Мышонок. – Я тоже говорю «чёрт», «бред собачий» и «бред щенячий»?
Он заливался смехом и был по-настоящему счастлив, что произнёс все эти слова вслух, а мама не может его поругать. Досталось одному лишь Пете, хотя он ничего и не говорил про бред собачий или щенячий.
– Нет, ты таких слов не употребляешь, Мышонок, потому что ты мальчик разумный и ведёшь себя хорошо! – строго сказала мама. – А этот молодой человек действительно должен научиться приличным манерам.
Впрочем, учить Петю приличным манерам она не стала, лишь вздохнула:
– Но сначала этому молодому человеку нужно кое в чём помочь! Спустись-ка в подвал, Петя, может, я что-нибудь придумаю.
Конечно, мы с Мышонком спустились тоже, и мама сняла с полки большие коньки. Папины были слишком велики, потому что у него сорок шестой размер. Зато у мамы сорок первый, и она сказала, что Пете точно подойдёт. И если он пообещает вести себя как следует, она может ему их одолжить.
– Нет! – завопил Петя. – Я ни за что не надену женскую обувь!
– Что ж, тогда я ничем не могу тебе помочь! – пожала плечами мама и вернулась наверх. – Я просто предложила.
И я подумала: Петя так рассердился из-за женских коньков, что теперь обязательно снова скажет свои нехорошие слова. Но как ни странно, он этого не сделал. Он посмотрел на мамины коньки, потом на свои старые – и тяжело вздохнул. Его старые коньки были такие крутые – чёрно-красные хоккейные, а мамины – белые-белые фигурные, как у всех девушек.
– Ну что за ерунда! – поморщился Петя. – Делать нечего, придётся мерить эти.
Он надел мамины коньки, и они ему подошли, а Мышонок запрыгал и заверещал:
– Ерунда! Ерунда! Значит, так можно говорить, да, Петя?
– Конечно, можно! – кивнул Петя. – Крутые парни только так и говорят. А ещё можно «белиберда». Выбирай! – Он прошёлся в маминых коньках туда-сюда. – Клево-преклёво, – довольно заметил Петя. – Совершенно новая мода, чуваки! Очень даже стильно! Следующей зимой в таких будут кататься все!
Пете повезло, что мама не слышала, как он говорит «клёво» и «чуваки», иначе остался бы без коньков. Я не стала ей рассказывать. А Мышонок без конца кричал «ерунда» и «белиберда» и всё равно ничего не услышал.
И я бросилась звонить Фритци и Юл, чтобы собирались, и Тинеке.
Петя не смог пойти с нами сразу. Мама сказала, что сначала надо сделать английский и математику, и чем раньше он приступит, тем скорее сможет пойти кататься на коньках. Конечно, Петя снова принялся стонать, но не произнёс ни одного дурного слова.
Когда Тинеке, Фритци, Юл и я пришли к водохранилищу, там не было никого, даже Кики или Каро. Честно говоря, я не знаю, что такое водохранилище, потому что выглядит оно как обычный маленький пруд с кустами вокруг, и на самом деле оно должно называться просто «пруд».
При случае я спросила дедушку Клеефельда, и он объяснил, что это не такой пруд, который создала природа. Повсюду, где строятся новые дома и дороги, люди делают водоёмы для удержания дождевой воды, чтобы из-за сильного дождя вода не затопляла ливневые стоки. Я не совсем его поняла, но рада, что у нас рядом водохранилище и нам есть где кататься на коньках.
Мы тут же принялись надевать коньки. К сожалению, нам пришлось усесться на холодную землю, хотя зимой этого делать не следует. (Сидеть на земле можно только в те месяцы, в названии которых нет буквы «р», а в февр-р-р-рале точно нельзя). И Тинеке сказала: ну и ну, надеюсь, мы не заболеем.
– Ах да, подхватим ходячее воспаление! – вспомнила я слова фрау Стрикт.
Фритци и Юл не могли понять, почему мы с Тинеке так громко хохочем, что просто не в состоянии натянуть свои коньки. Пришлось им всё объяснить.
Юл помогла Фритци с ботинками и призналась, что носила их три года назад, а затем выросла, и они достались сестре. По-моему, это очень удобно, когда в семье много детей, тогда вещи можно передавать по несколько раз, и получается экономия. Мышонок всегда донашивает пижамы после нас с Петей, даже если резинка на штанах уже немного растянута.
Вот и Юл позаимствовала коньки у своей мамы, потому что прошлогодние стали ей слишком малы.
– Правда?! – воскликнула я. – Петя тоже взял мамины!
Мне нравятся такие совпадения.
Юл засомневалась, что Петя станет носить женскую обувь. А я заверила её, что он уже носит и даже говорит, что это модно.
Сначала мы просто бегали кругами по краю пруда (я говорю «пруд», потому что это и есть пруд), а когда привыкли к конькам, начали выделывать всякие художества, как фигуристы в телевизоре. Конечно, они исполняют все элементы гораздо красивее.
Вы даже не представляете, насколько это сложно! Простые пируэты, когда нужно кружиться и выглядеть при этом элегантно, давались нам почти легко, но едва мы попытались делать прыжки (потому что в фигурном катании без прыжков никак, заявила Юл), всё пошло не так. В фигурном катании нельзя просто подпрыгнуть и спокойно себе лететь, как в прыжке в длину или в высоту, – ты ещё должен поворачиваться в воздухе. Поначалу это нам не удавалось.
Юл каталась лучше всех, что неудивительно. Она на целых два года старше нас, и у неё было больше практики.
– На всякий случай отойдите все назад, и я исполню двойной аксель! – крикнула Юл, затем подпрыгнула и немного покрутилась в воздухе. Приземлилась она как надо, но потом упала на колени и развела руки так, что получилось почти как в телевизоре.
Фритци тут же стала придираться.
– Это был не двойной аксель, а простой лутц! – закричала она. – Да и тот не вышел! – У них в семье принято смотреть фигурное катание вместе, и Фритци знала, о чём говорит.
У нас дома его не смотрят, поэтому я не знаю никаких фигур. Ещё я не понимаю, почему все прыжки названы в честь мальчиков – по-моему, это глупо.
– Я сейчас покажу вам двойной прыжок имени Тары! – объявила я и, довольно элегантно поднявшись в воздух, тоже развела руки, как делала Юл. К сожалению, приземляюсь я ещё не очень хорошо, в основном на попу, зато ничего себе не повредила при падении.
– Это и есть знаменитый прыжок Тары, в котором нужно приземляться на задницу? – спросила Юл, снова выполнив свой двойной аксель, а на деле простой лутц. – Ну, твой прыжок точно прославится на весь мир!
Я уже говорила, что иногда Юл бывает довольно вредной.
9
Мы играем в хоккей
Только я хотела сказать, что Юл вовсе не обязательно быть такой злюкой, как Тинеке стала отряхивать мне спину, чтобы не было видно следов падения. Кстати, Тинеке не засмеялась, когда я упала, и сказала, что лучшие подруги должны всегда поддерживать друг друга.
