Потом честно доложил начальству, не очень представляя, куда заведет. Без подробностей, да им наши приключения были неинтересны абсолютно. Оказалось, давно на заметке. Присмотр был сразу, и пометка в личном деле имелась. Все же не часто приходят из чужого мира.
А тогда у нас оказалась вечная проблема. Уйти с грузом, в данном варианте с детьми, можно из любого места. Возвращение на Ту Сторону только через конкретную точку, а она на контролируемой врагами местности. Для скорости важно хотя бы на время занять нужный район. И требовалось убедить тех людей, что мы способны унести в лучший мир их ребенка. Не взрослого, такой тяжести не потянуть. Пришлось устраивать демонстрацию. Убедили. Тамошние авторитеты, полевые командиры в нашей терминологии, решили попробовать.
В итоге марш-бросок и жесткий марафон на пределе сил с походами туда-сюда. Под конец уже под артиллерийским обстрелом. Ту же Майку, конечно, у нее тогда имелось совсем иное имя, разве отдаленно похожее, пришлось волочь голой, и прошла исключительно потому, что кожа да кости от голодухи.
Самый смак, что это всего лишь оказался шаг первый в операции спасения. Почти полторы сотни детишек, включая парочку младенцев, при нас двоих и нескольких ребятах постарше. А ведь им надо питаться, одеваться и где-то жить. И, между прочим, легализоваться. Таскать разумных особей с Той Стороны категорически запрещается.
Приравнивается к торговле людьми, в отличие от нелегальной эмиграции. При этом выслать не просто некуда, а невозможно. Давать вид на жительство и соответственно пособие требует ООН, тряся декларациями и международными соглашениями. Мало будто и без того беженцев в развитые страны набилось. Короче, не любят таких власти, а
Пролаз, этим занимающихся, прессуют зверски, и, положа руку на сердце, справедливо.
Нас не посадили исключительно благодаря моему откровению с начальством.
Тенятники полезные типы. Потому люди в погонах отмазали Жору от камеры, зато повесили на него дальнейшее воспитания всей кодлы. Или всех в детские дома, причем отдельно. Он выбрал первый вариант.
— Возвращаться сегодня не будешь? — извлекая из пожарного ведра заныканную от жены бутылку и подмигивая, спросил Жора.
— Завтра.
Подробности про добровольно-принудительное приглашение на допросы излагать не собираюсь. Еще не хватает начать жаловаться. Уж ему-то пришлось гораздо тяжелее в свое время.
— Значит, отдыхаем, — наливая в стаканы, удовлетворено кивнул он.
В дверь вошла с подносом девочка лет шестнадцати. Шашлыки на шпажках, овощи, еще горячий хлеб из собственной мини-пекарни. что-то туда добавляют, и получается изумительный вкус. Обожаю.
— Спасибо, — говорю.
26
— Для вас всегда пожалуйста, — произносит грудным голосом.
В отличие от Майки, акцент отсутствует. Девушка выросла уже здесь, со школьной стандартной программой, на просмотре телевизора и фильмов с правильным произношением дикторов.
— Смотри, — сказал Жора, когда вышла, — Галка на тебя глаз явно положила.
Выходит, не показалась и грудью не случайно прижалась, проходя мимо.
— Слишком молодая для меня, — отмахиваюсь.
— Не такие уж мы старые.
— Это когда видишь себя каждый день в зеркале. А когда перерыв солидный, сразу заметен выросший живот.
— Где? — уставился Жора на свой. — Чего ты врешь!
— Есть-есть. Пару кило точно лишних.
— Мало мне жены, следящей за сахаром и холестеролом, — пробурчал он обиженно.
— То не ешь, это не пробуй. Хоть ты не доставай. И без спортзалов с утра до вечера кручусь не хуже пропеллера.
Какие-то деньги у меня к тому времени имелись, у него квартира. Еще и в дорогу многие родители дали самое ценное. Тамошние бумажки на Земле ни к чему, а вот золото и ювелирные изделия можно толкнуть. Купили мы в складчину землю, построили здания и оформили это все как семейный детский дом. Денег государство давать все равно отказалось — сам Жора притащил, пусть сам и отдувается, но документы на толпу усыновленных выписало. Дальше он сам старался. Одиннадцать лет без отпуска и выходных. Я лишь изредка с подарками появляюсь.
Детский сад, где старшие смотрели за младшими. Школа, они должны знать язык и получить профессию, а без диплома никуда. Дети ведь растут, и кому когда-то было лет десять, уже взрослые и даже своих потомков заводят. А попутно заканчивают курсы агрономические, технические и компьютерные. Кое-кто в педагогический подался. Вот только не берут официально никуда без гражданства, если не дворником. Или платят сущие слезы, изображая благодетелей. Вот и возвращаются почти все в родной дом и здесь крутятся.
Себя самостоятельно кормят и сажают овощи. Собственный свинарник, птичник, коровник, благо большинство беглецов происходило из фермеров и такую работу знают.
Причем если первоначально все делалось как Там, но очень быстро перешли на земные передовые технологии. Далеко не простое дело. Требовалась недешевая специальная компьютерная программа совмещения для обеспечения микроклимата, увязывающая оборудование отопления, вентиляции, увлажнения в единую группу с обратными связями от контрольных датчиков. Зато автоматизированная система кормления-поения и максимальная механизация всех вспомогательных процедур позволяла держать одного работника на почти двести свиноматок. Человек свой же, из семьи, и платить ему не надо.
Трудовое воспитание.
А потом мясо коптится, и делаются колбасы в отдельном цеху. Та же история с коровами — сырное производство и птица. Еще и яйца. На восьмой год все это хозяйство даже стало приносить прибыль. Правда, сколько вложил до того, уже и считать страшно.
Я ведь официально владею половиной всего имущества и получаю ровно пятьдесят процентов дохода. Но в их дела стараюсь не лезть и даже отчетов не открываю, когда файлы посылают в конце года. Ты в ответе за прирученных, нравится тебе или нет.
Принес сюда — будь любезен соответствовать. Это вопрос чести. Характерно, что наше государство с таким подходом абсолютно согласно и потраченные суммы благотворительностью не считает, с налогов не списывает.
— Не пробовал больше заглядывать Туда? — спрашиваю через час, когда бутылка почти пуста, а закуска полностью переместилась в желудок.
27
Через год, когда у меня был отпуск, решили посмотреть, что к чему, но угодили на выставленный противниками пост. Назад его приволок с пулей в ноге. Хорошо в мясо угодила.
— Всех вырезали, — ответил Жора сразу. Все-таки попытался еще. — Город до сих пор сожженный, и никто не живет. На фермах другие хозяева. Будто всегда так и было.
Даже могилы перепахали, чтобы следов не осталось. Зато документы спрашивают на каждом шагу. Едва опять не влип. Мои все понимают и больше не просят посмотреть.
— Ну, будем надеяться, где бы они ни находились, в раю или аду, в курсе, что дети живы.
