— Не трогай маму! — заорала Аня. — Не трогай! — И она накинулась на отца с недетской яростью.
Но он, не обращая внимания на дочь, прижал жену к стене и стал лупить ее кулаками. Как боксерскую грушу. (Такая груша висела в школьном спортзале.)
— Не трогай маму! — кричала Аня сквозь слезы. — Гадина! Сволочь! Ненавижу!
— Аня, уйди! — истошно крикнула мама, получила удар в челюсть и вцепилась отцу в волосы…
Глядя, как родители дерутся, Аня хотела одного — чтобы они оба сгинули. Ей плевать, даже если они поубивают друг друга — тогда она навсегда поселится у деда Ромы. Девочка взяла портфель, открыла входную дверь и вышла на площадку. Вслед ей неслось: «Помогите! Убивают!» Но Ане казалось, что эти звуки доносятся из зазеркалья, а не из ее квартиры. Впервые у девочки возникло странное ощущение, как будто это не ее дом. Ее дом — у дедушки. Там, где сгоревший хлев, корова Клякса и Рекс. А это — временное пристанище, как купе в поезде. Она едет в этом поезде и скоро выйдет. И тогда все будет иначе.
В себя Аня пришла только за партой и испуганно вздрогнула — на нее смотрели десятки пар глаз. Рядом с озабоченным видом стояла учительница.
— Аня, ты что, оглохла?
Девочка обвела взглядом класс.
— Нет…
— Тогда отвечай на вопрос.
— На какой вопрос?
По классу пронесся смешок.
— Тихо! — приказала учительница, и класс затих. — Ты выполнила домашнее задание?
— Да, выполнила. — Аня открыла тетрадь.
Она единственная в классе решила задачу, потому что догадалась перевести килограммы в граммы, а в условии это не было указано.
После занятий Аня направилась в детский сад, расположенный рядом со школой, и просидела на лавочке до вечера. Домой она пришла, когда уже стемнело.
— Сходи в булочную, купи белый батон, — сказала мама, пропустив Аню в коридор.
Девочка окинула взглядом вешалку: ни отцовской куртки, ни пальто не было, обуви тоже, и тапочек нигде не видно. На крайнем справа крючке всегда висел его шарф, но теперь там пусто.
— Отец ушел? — Девочка нахмурилась.
— Да.
— Насовсем?
— Да.
— Вы с ним разведетесь?
Мама внимательно посмотрела на Аню и ответила после долгой паузы:
— Да.
Девочка протянула руку:
— Давай деньги.
Глава 3
Аня проснулась рано, в пять двадцать, накинула халат и тихонько пробралась в кухню. Дел у нее было много: искупаться, высушить волосы, сообразить, что надеть, приготовить завтрак, накормить Женьку, самой что-то перехватить и в половине девятого выйти из дома. Сердце гулко стучало в груди, не успокаиваясь ни на минуту. Пробегая мимо зеркала, Аня посмотрела на свое отражение и остановилась как вкопанная. Ее лицо словно светилось изнутри, в глазах горели огоньки, а губы как будто стали полнее и… Она коснулась груди и испуганно вздрогнула — даже слабое прикосновение оказалось довольно чувствительным. Ее снова будто током ударило, как вчера в парке…
— С ума сошла, — шепнула девушка своему отражению и направилась в душ.
Ее лихорадило — иначе не скажешь. Времени было достаточно, но Аня спешила и несколько раз уронила станок для бритья. Она ударилась локтем о стену и так натерла пятки пемзой, что было больно ступать даже по пушистому коврику. «Только бы не выронить фен», — подумала Аня и… уронила его, но тут же ловко поймала. Завила кончики волос, раз сто собрала их в конский хвост и распустила, а на сто первый в дверь ванной постучал Женя:
— Анька, я в школу опоздаю!
Она быстро стянула волосы резинкой и… хорошо получилось, ни один «петух» не торчал! Завязала пояс халата и открыла дверь.
— Доброе утро. — Брат зевнул. — Чего ты так долго?
— Доброе… Да не долго я…
Он перестал зевать, и через пару секунд его взор стал осмысленным.
— А! Я совсем забыл! У тебя же сегодня свидание с Дмитрием. Перышки чистишь? — спросил Женька с ехидством.
— Дай мне выйти. — Аня насупилась, чтобы скрыть счастливую улыбку.
— Плиз! — Женька уступил ей дорогу. — Я готов к приему пищи.
— А то я не знаю, — дружелюбно хмыкнула Аня и пошла ставить чайник.
Без десяти восемь Женька поцеловал ее в щеку, попросил, чтобы после работы она звонила ему каждый час и не сильно задерживалась.
— Хорошо, я буду паинькой.
— Смотри. — Брат нахмурился. — И не ходи с ним в незнакомые места.
— Это в какие-такие места? — недоуменно спросила Аня.
— Где нет людей.
Она усмехнулась:
— Слушаюсь, товарищ начальник.
— А ты не смейся, знаешь, сколько сейчас развелось маньяков?
— Знаю. — Аня распахнула входную дверь. — Иди…
Женька вышел на площадку и вдруг обернулся:
— А в чем ты пойдешь?
— Еще не решила.
— Не сильно наряжайся.
— Не поняла…
— Тебе лучше всего в джинсах, — серьезно сказал брат и, поправив рюкзак на плече, побежал вниз по лестнице.
Аня закрыла дверь и улыбнулась. Надо же, заботится… Какой он взрослый и в то же время маленький… Женька прав: надо идти в джинсах, а вот ночью, лежа без сна, Аня видела себя на высоченных каблуках и в облегающем платье, которое она купила зимой с большой скидкой. Оно очень хорошо на ней сидело — сжимало там, где нужно, а в груди и бедрах было свободно, благодаря чему ее довольно костлявая фигура выглядела вполне женственно. Ладно, это платье она наденет в другой раз, а сегодня отдаст предпочтение джинсам и белой блузке. И кулончику с молодой бирюзой на черном шнурке. Интересно, в чем будет Дима и как он отреагирует на ее наряд? Реакция Игоря на их первое свидание была довольно странной. Когда они расставались, он напомнил Ане, что она явилась в джинсах и в обуви без каблуков, а значит, отнеслась к нему без должного уважения… М-да…
Едва Аня вошла в бухгалтерию, как все ее сотрудницы — а их в небольшой комнате было пятеро, — прекратили разговоры, а грудастая Элеонора Кузьминична, главный бухгалтер, застыла в дверях своего кабинета, привалившись плечом к косяку.
— Доброе утро, — бросила Аня и направилась к своему столу.
— Доброе утро, — вразнобой, глухими голосами ответили коллеги, глядя на нее вопросительно.
Девушка поставила сумку на подоконник, села, вынула из ящика стола две амбарные книги, калькулятор, бланки накладных и уже собиралась продолжить вчерашнюю работу, но тут тишину нарушила Элеонора Кузьминична:
— Анна, ты здорова?
