— Уезжаем, папа? Что это значит?
— Вас с королем отвезут в безопасное место. Нельзя терять ни минуты!
— Но почему? — удивилась Кэтрин. — И разве здесь мы не в безопасности?
— Начались беспорядки, — ответил герцог. — Премьер-министр считает, что это пустяки и все уладится через день-другой. Но правительство не может рисковать и подвергать опасности короля или будущую королеву.
— Папа! Папа! — закричала Кэтрин, ее самообладание рухнуло, и страх исказил лицо.
— Делай, что я сказал, Кэтрин! — разгневанно воскликнул ее отец. — Переоденься в костюм для верховой езды и будь готова к отъезду через пять минут.
Кэтрин тихо застонала от ужаса. Когда герцог повернулся, чтобы выйти из комнаты, Теола спросила;
— Мне тоже ехать с Кэтрин, дядя Септимус? Герцог оглянулся на нее через плечо.
— Тебе не грозит опасность, поскольку ты — британская подданная, — равнодушно произнес он. — Ты останешься здесь! Я поручу кому-нибудь присмотреть за тобой.
Глава 3
Дрожа от нетерпения, Кэтрин стянула с рук длинные, по локоть, перчатки и швырнула их на пол.
— Быстро, Теола! Расстегни мне платье… быстрее, ты, идиотка!
Ни одной служанки в покоях не оказалось, и, после того, как Теола помогла Кэтрин раздеться, он побежала к гардеробу, чтобы достать ее костюм для верховой езды.
Первый костюм, который ей попался, оказался бледно-розового цвета, и Кэтрин заорала на нее:
— Другого цвета, дура! Мне надо быть незаметной, меня могут убить! Дай что-нибудь темное!
Теола поспешно сняла бархатный костюм цвета темного сапфира и помогла Кэтрин его надеть.
— Ну что ты так возишься? — жаловалась Кэтрин, одеваясь. — А теперь мои ботинки! Перчатки! Шляпку! Надо взять с собой драгоценности! Ради всего святого, до чего же ты неуклюжая!
Она осыпала Теолу оскорблениями и суетилась так, что трудно было застегнуть на ней платье, но в конце концов оделась и повернулась к зеркалу, чтобы приладить шляпку с высокой тульей, с которой спускалась газовая вуаль.
— Не понимаю, чем заняты войска, если позволяют этим мятежникам отбиться от рук, — сказала она.
— А его величество не ожидал восстания? — спросила Теола.
— Он говорил мне, что могут возникнуть неприятности, — ответила Кэтрин, — но я и не подозревала, что под угрозой окажется моя жизнь! Тут она слегка вскрикнула от ужаса.
— Ох, Теола, лучше бы я сюда не приезжала! Лучше бы мне вернуться назад, в Англию! Я боюсь, ты слышишь? Боюсь!
— Уверена, что все будет хорошо, — попыталась успокоить ее Теола. — Король о тебе позаботится! В конце концов, он же собирается увезти тебя с собой в безопасное место. Его личная гвардия, несомненно, сумеет вас защитить.
— Да, они ведь все австрийцы, — вспомнила Кэтрин, и в ее голосе послышалось облегчение. — Король рассказывал мне, как тщательно он их отбирал, и говорил, что всегда может на них положиться.
— Значит, с тобой все будет в порядке, — заверила ее Теола, — и ты скоро вернешься сюда.
— Куда же мы можем отправиться? — воскликнула Кэтрин. — А что, если меня ранят?
Она сильно побледнела и дрожала от страха.
— Я уверена, что его величество о тебе позаботится, — снова повторила Теола.
Кэтрин собиралась что-то сказать в ответ, но тут из гостиной послышался крик;
— Кэтрин! Ты готова?
Это был голос герцога, и Кэтрин, схватив перчатки для верховой езды, отозвалась:
— Иду, папа.
Она выбежала из спальни в гостиную, не сказав Теоле ни слова на прощание.
— Пошли! Король ждет. Не могу понять, почему женщинам требуется столько времени, чтобы переодеться! — услышала Теола резкий голос герцога.
— Ты едешь с нами, папа? — спросила Кэтрин.
— Разумеется, — ответил герцог. — Пошли скорее! Лошади ждут у бокового выхода.
Наверное, они разговаривали, уже покидая комнату, потому что его голос замер в отдалении, а Теола осталась стоять неподвижно среди беспорядка, оставленного после себя Кэтрин.
Ее платье, нижние юбки, туфли, длинные белые перчатки и венок из прически — все валялось на полу.
На стуле остался висеть розовый костюм для верховой езды, который Теола первым достала из гардероба. Ящики туалетного столика были выдвинуты, а вокруг него валялись разнообразные туалетные принадлежности, разбросанные Кэтрин, пока она искала свои драгоценности и рассовывала их по карманам.
Теола машинально начала все это подбирать и раскладывать по своим местам. Она гадала, куда увезли короля и Кэтрин, и предположила, что в Грецию.
Зантос, как она уже знала, находился всего в двух часах езды от греческой границы, а если бы они попытались добраться до Албании, им пришлось бы проделать гораздо более долгий путь и по более труднопроходимой местности.
Когда перед приездом в Кавонию Теола рассматривала карту, она заметила, что, хотя эта страна окружена со всех сторон горами, горы со стороны Албании гораздо выше и неприступнее.
Несомненно, именно поэтому турки никогда не пытались присоединить Кавонию к Оттоманской империи.
Единственной альтернативой было бы отплыть на корабле из порта Кевия. Но Теола догадывалась, что повстанцы наверняка предусмотрели эту возможность и будут готовы перехватить короля, если тот попытается удрать по главной дороге к порту. Умный человек, подумала Теола, наверное, решил бы, что единственным шансом бежать было бы ехать верхом через всю страну.
Интересно, сколько человек присоединилось к той группе, в которую вошли герцог и Кэтрин.
Теола вовсе не жалела о том, что ее не взяли с собой. Этого следовало ожидать, решила она, и в конце концов, как сказал герцог, она же англичанка, и маловероятно, что повстанцы ее убьют, если она вовремя успеет заявить о своей национальности.
» Мне следует закутаться в британский флаг!«— с улыбкой посоветовала Теола сама себе. Но тут же подумала, что, возможно, ее положение не так уж забавно и ей все-таки следует бояться.
В то же время Теола была совершенно уверена, что, как бы ни мало волновало герцога ее благополучие, он действительно оставил необходимые распоряжения, чтобы кто-либо во дворце позаботился о ней.
Здесь находилось огромное количество всевозможных чиновников, а также придворных и их жен, и никто из них не захотел бы нанести обиду будущей королеве, бросив на произвол судьбы ее кузину и фрейлину.
» Бесполезно идти и искать кого-то, — рассудительно подумала Теола. — Все знают, что я здесь, и, вероятно, когда положение за стенами дворца станет более определенным, кто-нибудь скажет мне, что делать «.
