— Должно быть, во дворце, кроме меня, осталось множество людей. Где они все?
— Многие уже уехали, фрейлейн, а другие укладывают вещи. Генерал приказал им убираться из дворца.
— Всем? — спросила Теола.
— Всем австрийцам, фрейлейн, а это и есть все, за исключением слуг. Теола ахнула. Алексис Василас, безусловно, поступил жестоко.
— Они уезжают без возражений? — спросила она через мгновение, подумав о вычурных и разукрашенных мундирах, которые носили вельможи при дворе.
— Они уже сдали свои шпаги и все оружие, бывшее при них, фрейлейн. Посередине зала для приемов свалена огромная куча оружия, и его охраняют несколько часовых.
Теола ничего не ответила, и Магара произнесла тоном английской нянюшки:
— Ну, забирайтесь в постель, фрейлейн. Вы будете спать на кровати королевы, а я, если позволите, лягу в вашей комнате.
Теола хотела было запротестовать, сказав, что королевская постель слишком просторна для нее, но потом поняла, что Магара не осмелится злоупотребить своим положением и ляжет спать только в том случае, если ей позволят воспользоваться комнатой фрейлины.
— Да, конечно, Магара, — произнесла она вслух. — Это будет разумно.
Она думала, что не сможет заснуть, но теплое питье заставило ее провалиться в сон почти мгновенно, как только голова коснулась подушки.
Теола испуганно вздрогнула, проснувшись от топота ног, марширующих под окном, и команд, отдаваемых резким громким голосом. Через секунду она поняла, что это смена часовых и сейчас, должно быть, семь часов утра.
Она хотела было подойти к окну, но едва села в постели, как в комнату вошла Магара с подносом в руках.
— Я подумала, что солдаты, наверное, вас разбудили, фрейлейн, — сказала она, — поэтому принесла вам завтрак.
Теола посмотрела на поднос со свежими хрустящими булочками, золотистым маслом и медом. До нее донесся запах душистого кофе, и она поняла, что ей принесли в точности такой же завтрак, какой она получала каждый день с тех пор, как поселилась во дворце.
Словно поняв ее невысказанный вопрос, Магара объяснила:
— Люди на кухне работают как всегда. Все повара, кроме шеф-повара, — кавонийцы.
— А шеф-повар? — спросила Теола.
— Он исчез, фрейлейн. Наверное, уехал вместе с королем. Он был очень робким человеком! Теола рассмеялась.
— Что там происходит, Магара? — спросила она, наливая себе кофе.
— Многое, очень многое, фрейлейн. Повсюду солдаты, а новые офицеры отдают им приказы.
— Полагаю, они кавонийцы, — сказала Теола.
— Сторонники генерала, фрейлейн, которые были с ним все время, пока он скрывался в горах.
— Он скрывался в горах? — переспросила Теола.
— Иногда он появлялся в городе, фрейлейн. Но ему всегда угрожала опасность — большая опасность, и мы очень пугались, когда видели его.
— Вы знали, что он здесь?
— Он приносил нам надежду, фрейлейн. Надежду на то, что наступит день, когда мы станем свободными!
Теола намазала булочку маслом, а потом спросила:
— Генерал Василас женат?
— Нет, фрейлейн. Мы всегда думали, что он женится на своей кузине, принцессе Атине Василас, но как может мужчина жениться, если у него нет дома, а за его голову назначена награда?
— Австрийцы предлагали деньги тому, кто предаст его? — спросила Теола.
— И очень большие! Любой, кто получил бы их, стал бы богачом до конца своих дней, — ответила Магара. — Но никто не согласился предать Алексиса Василаса. Он всегда бы нашим лидером, единственной надеждой на будущее.
— А теперь? — спросила Теола.
— Мы все очень счастливы, фрейлейн, но боимся — да, боимся, что у нас недостаточно оружия, чтобы защитить себя. — Теола молчала, и через несколько мгновений Магара горячо продолжила:
— Вы понимаете, фрейлейн, мы очень бедны! У нас нет денег! Пистолеты, пули, мушкеты и порох стоят дорого, очень дорого! И все же каждый год мы все отдавали ему то, что могли.
— Ты хочешь сказать, вы очень долго собирали на это средства? — спросила Теола.
— Девять лет, фрейлейн. С тех самых пор, как Алексис Василас вернулся в Кавонию.
— Он уезжал?
— Их с матерью отправили в ссылку после того, как король Фердинанд взошел на трон. Не потому, что Василас что-то сделал, фрейлейн. Он был еще совсем ребенком, но король боялся, что народ пойдет за Василасом.
— Поэтому их выслали, — заметила Теола.
— Принцесса, мать Василаса, умерла, по-моему, в Италии. Когда Алексис Василас стал мужчиной, он вернулся.
— И это произошло девять лет назад?
— Да, фрейлейн. Ему тогда был двадцать один год, и узнав, что он здесь, в сердцах всех кавонийцев проснулась надежда. Словно луч света засиял во тьме!
» Этого следовало ожидать, — подумала Теола. — Именно свет принесет Алексис Василас людям, которые в него верят «.
Невозможно было оставаться в постели, когда происходит столько волнующих событий, Теоле захотелось принять в них участие. Но когда она оделась, Магара сообщила, что ей не разрешено покидать гостиную.
— Но я могу хотя бы пойти посмотреть, что происходит во дворцовом дворе? — умоляюще произнесла Теола.
Магара обратилась к часовым, но вернулась с отказом:
— У них приказ, фрейлейн. Вам нельзя покидать эту комнату.
— Я понимаю, — ответила Теола.
Но она была разочарована, и тихий, освещенный солнцем сад, видневшийся из окна, не мог заменить все те волнующие события, которые, как ей казалось, происходили около огромного здания.
Заняться было нечем, и она попыталась читать немецкие книги, обнаруженные в гостиной, но не могла сосредоточиться ни на чем, кроме мыслей о произошедшем перевороте.
Раз десять она посылала Магару вниз, на разведку.
Горничная возвращалась с крупицами сведений, которые Теоле приходилось складывать, словно кусочки головоломки, чтобы получить представление обо всем происходящем.
— Все австрийцы уехали, фрейлейн, все до единого! — вернувшись в очередной раз, воскликнула Магара. — Дамы плакали и рыдали, а джентльмены ругались.
— Куда они уехали?
— Генерал предоставил корабль, который доставит их в Неаполь. Многие ужасно злятся, что им позволили взять с собой так мало своих вещей, ведь они все разбогатели с тех пор, как приехали в Кавонию.
— Как им это удалось?
— Мало кто из них не брал взяток, фрейлейн.
— Но кто давал им взятки и зачем? — удивилась Теола.
— Лавочники, ремесленники, торговцы, привозившие товары из других стран. Никто не мог получить аудиенцию у короля, если ему не содействовали придворные, секретари его величества и еще очень, очень много народу!
