— Я тоже один. Два года назад родителей одного за другим похоронил. Работаю. Веду кружок радиоэлектроники в Детском доме творчества. Зарплата, конечно, не ахти какая, но мне одному много не надо. На пельмени и пиво хватает, и ладно.
— Какой на фиг еще кружок? У тебя же, Илья, светлая голова. Ты же у нас на курсе первый парень на деревне был в смысле учебы. Бросай свой кружок и айда ко мне на фирму. Для тебя место всегда найдется.
Илья широко улыбнулся своей доброй улыбкой и покачал головой:
— Нет, Славка. Не агитируй и не соблазняй меня жирным куском. Не пойду! Мы с моими подопечными такие модели клепаем, такие схемы мудрим — тебе и не снилось. Недавно на всероссийском конкурсе первый приз отхватили. Мне с ними интересно, а им — со мной. Я там душой отдыхаю. А разрабатывать схемы как народ еще больше обворовать да конкурентов капитальнее утопить — это не для меня.
— У тебя, Илюх, однобокое представление о предпринимательстве и бизнесе. Мы не только топим и грабим, как ты изволил выразиться, но и производим иногда нечто на пользу тому же народу и родной стране.
— Ну и молодцы. Только я сейчас на своем месте. Живу, так сказать, в полной гармонии с собой и с миром. И твои молочные реки и кисельные берега меня не соблазняют. Ведь, в сущности, для чего нужны деньги? Чтобы иметь возможность получить чего желают душа и тело, и стать в результате счастливым. Так? А я уже имею все, что желал и уже совершенно счастливый. Так что оставим в стороне мои проблемы за неимением оных и возьмемся за твои. Ведь ты не просто так позвонил мне сегодня. Ты не обижайся, Славка, я не в укоризну тебе говорю, но ты никогда и ничего не делаешь просто так. Зачем-то я тебе понадобился. Душу хочешь излить старому приятелю. Ведь так? Так изливай. Кстати, не так давно, месяца два назад, видал тебя в центре. Ты усаживал в шикарную машину девчонку комсомольского возраста. Я, помню, еще подумал, то ли дочь, то ли пассия из разряда Лолит.
— Дочери, как ты понял, не имею. В пассиях у меня девицы поярче. Это была служанка из моего дома.
— Ах ты, батюшки! Фу-ты, ну-ты! Мы такие не простые! Мы такие крутые! У нас прислуга имеется!
— А то! И экономка есть, которая ведет все хозяйство, и личный водитель, он же охранник дома, и прислуг несколько единиц, и даже садовник. Я уже не говорю о секретаре в офисе, о заместителе и подчиненных на фирме, о телохранителях. Не с жиру бешусь, это все необходимость. Уровень жизни диктует.
— Широко шагаешь, смотри, штаны не порви. А вообще, я страшно рад за тебя. Честно говоря, я нисколько не сомневался, что ты многого добьешься. Ты когда еще голодранным студентом был, в тебе чувствовался стержень, целеустремленность и амбициозность в хорошем смысле этого слова. Короче, верной дорогой идешь, дорогой товарищ, дай Бог тебе всего. Вот за это надо выпить еще по одной.
Выпили. Помолчали.
— Только знаешь, стал я в последнее время вот о чем задумываться. Все у меня есть, дело расширяется, идет в гору. Вот только для кого я все это делаю? Для себя? Так мне самому много не надо. Больше одного обеда не съешь, больше одного костюма не оденешь. Зачем мне одному огромный дом? Кому я все это передам, когда придет время? Семьи нет, наследников нема. То есть, наследники из числа родственников-соратников придет время, конечно, мигом сыщутся, но нет никого, кому бы я хотел все это передать. Что касается этой девчонки… Кстати, не такая уж она и юная. Ей уже двадцать первый год. Иные девицы в этом возрасте такие прожженные, все на свете видавшие. Но она не из таких. Провинциалка, воспитанная в морали и нравственности. Знаешь, как мы с ней познакомились? Я ее сбил той самой шикарной машиной, чуть не покалечил. Представляешь? Вот и взял к себе в дом, дал работу и приличный заработок. Облагодетельствовал, одним словом. Только мне это боком вышло.
— Что так? Не чиста на руку оказалась?
— Хуже… Влюбился я в нее. Так, как никогда до того еще и не влюблялся. Хоть на край света беги от этого.
— А зачем бежать? Ты парень свободный, видный собой. Любая за тебя с радостью побежит.
— А-н, нет, не любая. Эта не побежала. «Не люблю», — говорит. И все тут. Мне бы отступить, ну, не любишь — не люби. Не на ней одной свет клином сошелся. А вот сошелся, оказывается, свет. Именно клином, и именно на ней. Вот я и варюсь в этом сиропе, сил моих уже нет больше. Казалось бы, целый день на фирме, голова бизнесом занята, ее почти и не вижу. А все мысли о ней, все мечты о ней, перед глазами ее образ стоит постоянно. Я уж не говорю про ночь. Стоит глаза закрыть — и все. Только она. До чего дошло: недавно ей деньги предлагал за то, чтобы она вступила со мной в связь. Со стороны посмотреть — чисто голливудская ситуация: он — богатый хозяин, она — бедная юная служанка. Он ее подло домогается, она как может ускользает от его хамских грязных поползновений. Он — коварный соблазнитель, она — несчастная жертва. Почти по Карамзину: «Бедная Настя», в смысле, «Бедная Алена». Только в действительности все наоборот. Она живет, жизни радуется, день ото дня расцветает. А я сохну, пропадаю совсем, извелся в конец, сон потерял, аппетит. Еще немного в таком духе, и моя грешная душа начнет прощаться с этим миром. Я уж и клин клином пытался выбить, и работой лечился до изнеможения, и даже в ее родной городок смотался, чтобы найти причину того, почему она так засела во мне. Ничего не помогло. Что делать, Илюх…?
Оба глубоко задумались. Наконец, Илья встряхнул своей лохматой головой, печально улыбнулся:
— Тут я тебе не советчик. Извини, браток. Тут ты сам мозгуй или к психологу иди. Пусть он все твои чувства по полочкам разложит, пронумерует и резюме выдаст. Поехали ко мне, а? У меня экономок-слуг нет, но пиво и раскладушка для друга всегда найдутся. Поболтаем, вспомним старые добрые времена. Поехали?
— Поехали…
И опять потекли дни за днями. Контракт с «Эллисом» был оформлен, подписан и уже начал давать первые дивиденды. Воодушевленные первым успехом сотрудники работали с удвоенной энергией. Вячеслав Вадимович, поддаваясь общему настроению, тоже чувствовал подъем и работал с полной отдачей. Но внутри росла черная тоска, и он все отчетливей ее чувствовал.
…………
— Алена, завтра мы с тобой идем на светский прием, — огорошил ее однажды вечером неожиданным заявлением Вячеслав Вадимович, пригласив к себе в кабинет. — Я сказал Ирине Аркадьевне, чтобы она освободила тебя на целый день от работы. Приведи себя в порядок. Если в этом есть необходимость, Сергей отвезет тебя в парикмахерскую и к косметологу, либо пригласите специалистов на дом.
Алена удивленно смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Мне идти на светский прием? Зачем это?
— Затем, что так надо. Это личная просьба господина Генри Дойля. Мистер Блэк — помнишь такого? — Алена кивнула. — Вот этот самый Блэк, видно, дюже соскучился по тебе и лично просил меня, чтобы я явился на вечер непременно в твоем обществе. Так как мистер Дойль является нашим компаньоном, фигура в нашем деле весомая, я не могу не считаться с его просьбами. Все ясно?
