А она, даже не глядя на его лицо, чувствовала шкодную улыбку. И улыбнулась сама. Было очевидно, что даже глубокие раны не помешают вампиру попытаться соблазнить её.
— Только чур без распускания рук, — произнесла она строго-шутливым тоном. — Кай, тебе надо себя поберечь.
— Но хотя бы поцелуй мне достанется? — Кай медленно шёл рядом, приобняв Герти за спину. — Так я быстрее поправлюсь.
— Конечно, — Герти чмокнула блондина в подбородок и прибавила шаг. — Кай…
— Да?
— Ты должен показать мне другие убежища. Кроме замка.
— Хорошо.
Через час они добрались до водопада.
И Герти настолько была поражена его величием и красотой, что уходить оттуда просто не захотела. Сначала вампиры решили остаться в гроте до полного выздоровления Кая. А после прожили в его окрестностях ещё несколько недель.
— Герти, замок в другой стороне…
Луна светила ярко. Одуряюще пахли цветы. Стрекотали сверчки. Девушка в ответ звонко рассмеялась, метнулась в сторону и тихо хихикнула оттуда.
— Я найду тебя, — Кай стоял в низине, заросшей папоротником, и оглядывался по сторонам.
Высоко над ним мотнулась ветка и зашелестела листьями — Герти задела штаниной сучок и выдала себя. Вампир тут же оказался рядом с нужным деревом и вскарабкался на середину ствола. Но где там? Герти давно уже ухватилась за ветку соседнего дерева, а потом за другую, и умчалась вперёд, так что уже не было слышно шуршания листьев.
Кай не любил передвигаться поверху. А вот у Герти получалось. Вампир бесшумно спрыгнул в траву, и побежал по земле.
Пока он лазил на дерево и раздумывал, у девчонки образовалась фора. Он бежал, не слишком стараясь догнать — знал, что всё равно быстрее её. Кроме того, он тоже не очень торопился в замок.
Было лишь одно «но» в сложившейся ситуации — направление, которое выбрала Герти.
Впереди начинались владения людей. Места, в которых встречались охотники. Прочие добытчики — рыбаки, лесорубы, грибники — не заходили в чащу дальше, чем на расстояние двухдневного перехода.
«И всё же, надо бы остановить её. После месяца невоздержанности к встрече с людьми она точно не готова».
Впереди раздалось протяжное «муууу».
— Тьма… Что она наделала… — Кай значительно ускорился и через несколько мгновений вылетел на заросшую травой полянку, где Герти уже оседлала корову и душила её. — Нет! Остановись!
Поздно. Острые зубы сомкнулись на складке шкуры, кровь хлестанула веером — правильно надкусывать животное Герти так и не научилась.
— Что не так? — запоздало спросила вампирша и зажала рану рукой.
В это момент корова попыталась скинуть её. И Герти вцепившись сильнее, приникла к артерии губами, чтобы выпить животное и скорее ослабить его.
— Герти, это корова, — сокрушённо ответил Кай.
— И что? Она вкусная и неторопливая, — вампирша, оторвавшаяся было от еды, снова приникла к ране.
— Рядом люди.
— Я не чувствую.
— Потому что животное заблудилось. Но его найдут. Мы зашли в чужие места.
— Пусть ищут, — Герти облизала губы. — Хочешь?
— Нельзя. Остановись! Они не должны найти высушенное животное.
— Потому что догадаются о нашем существовании? Знаешь, нам с детства на уроках рассказывали про вампиров.
— А ещё про оборотней, гидр и прочих лешиев.
— Да. Откуда ты знаешь?
— Да, — передразнил Кай. — Вот только оборотней, лешиев и прочих чудовищ не существует! Понимаешь?
- Нет.
Это уже начинало бесить.
— Герти, мы должны оставаться легендами! — Кай услышал слева собачий лай и это ему не понравилось. — Беги отсюда! Быстро… — шикнул он, выпустил когти и продрал ещё теплую тушу так, как это мог сделать медведь.
А потом нарочито громко и неторопливо ушёл в сторону. И только через сотню метров неслышно вернулся на собственный след и напал на запах девчонки.
Позади заскулила и залаяла испуганная собака.
«Надеюсь, поверят в косолапого. И впредь не будут появляться в этих местах…»
Хотя вряд ли стоило надеяться — за последнее столетие люди изрядно расплодились. Маленькие королевства давно уже не воевали, объединившись в обширные государства. Мир забыл об эпидемиях, уносящих тысячи жизней. Люди осваивали ремёсла, науку и дары природы. Их жизни становились удобнее и длиннее. С одной стороны, это облегчало поиск источников качественной пищи. С другой — уменьшало ареал дикой природы. Даже в этих горах и лесах могло кормиться не больше пятёрки вампиров, да и то было бы тесновато.
Наконец Кай нагнал Гертруду. Та сидела у ручья, отмывалась и… плакала?
«Что за бред — вампиры не плачут. Слёзные железы у нас атрофированы».
— Милая, ты расстроена, — Кай обнял всхлипывающую тонкую фигурку и прижал к себе.
Утешать он не умел. Но опыт подсказывал, что именно это срабатывало на большинстве женщин, да и Герти в его объятьях всегда начинала успокаиваться.
— Ты мне нагрубил, — девушка выставила руки и попыталась отодвинуть его.
— Не пущу, даже не надейся, — это тоже напоминало своего рода игру.
— Почему ты не сказал мне заранее?! Про людей?
— Просто не думал, что ты побежишь в сторону незримой границы.
— Вот так всегда. Ты не подумал, а я виновата, — Герти надула губы, но вырываться перестала. — Я прекрасно понимаю, что мне нельзя приближаться к людям. Знаю, что не устою! Почему ты не предупредил?
«Риторический вопрос. Всё-таки Ларс молодец, что заставил меня в своё время учиться… Да, Ларс всегда молодец. Весь из себя правильный». - при воспоминаниях о старшем товарище лицо Кая скривилось самой собой. — «Он бы продумал всё заранее. Всё бы рассказал ей и показал. Как на уроках в школе».
Кай вдруг вспомнил, что Ларс поцеловал её первый. И если он явится и позовёт её, Герти может не устоять.
«Какой же я болван… у меня было столько шансов сделать её ещё более своей…»
Он прижал её сильнее и поцеловал в плечо, потом в основание шеи.
— Ты не ответил, — голос Герти изменился, но она всё ещё была полна решимости выяснять отношения.
— Прости меня, милая. Зря я в тебе сомневался, — он положил одну ладонь на её затылок, а второй поглаживал по румяной щеке. — Как тебе хорошо с вишнёвыми глазами… — это была чистейшая правда.
В паху давно уже было тяжело и горячо. Она еле заметно вынулась ему навстречу, и Кай властно вторгся в нежный розовый рот.
Руки его уже вытаскивали полы чёрной блузы из-за пояса штанов, которые тоже ей шли, потому что подчёркивали стройность ног и обтягивали круглую попку. Он не говорил ей об этом, чтобы не вгонять в краску. Всё-таки Герти по большей части думала и вела себя, как истинная человечка — впечатлительная и ранимая. А её милое смущение было уместнее в его объятьях, нежели в жизни.
