Наверное, я какая-то неправильная, испорченная. Наверное, действительно грешница, что бы про меня не говорил Коул Тернер. Он назвал меня ангелом, но он не знает всей правды обо мне. И больше всего на свете я не хочу, чтобы он узнал.
То, что произошло между мной и кардиналом — было неправильным, болезненным, грешным наваждением, которое никогда больше не повторится.
То, что было между мной и Кастором Троем — насилием, которое тоже больше повториться не должно.
Мне нужно поговорить с Итаном. Нужно объяснить ему, что я не хотела и попросить у него помощи. Рассказать про дарственную, про Александра Брента, про то, что хотела выкрасть дело Рики Брента, проникла в кабинет помощника комиссара и попалась ему, как глупая птичка в силки.
Он поймет. Он хороший… Единственный, кто сможет защитить меня от Кастора Троя.
И от самой себя.
ГЛАВА 11
Клерование
Насвистывая, он стоял около дверей серого неприметного здания. Ждал меня.
— Что-то ты долго, зайчонок, — заметил и легко поцеловал меня в щеку, принимая из моих рук фирменный бумажный пакет, а я отшатнулась.
В этом было слишком много издевки — как будто мы были романтичной и очень трогательно относящейся друг к другу парой и стояли на пороге церкви, чтобы обвенчаться.
На самом же деле я не знала, куда себя деть от его липкого раздевающего взгляда, а сбоку от двери висела маленькая, но красноречивая табличка “Окружной морг”.
Как ни в чем не бывало, Кастор Трой достал из пакета сверток с гамбургером и фирменный закрытый стаканчик с кофе. Кофе очень сладкий, как он любит, а стейк в гамбургере — с кровью. Степень прожарки — Rare, это практически сырое мясо, внутри красное и холодное, но горячее снаружи. Чтобы заехать за ним в Уайтхенд, то есть практически на другой конец города, мне пришлось сегодня встать в несусветную рань, но это еще полбеды.
Дело в том, что сегодня у меня предполагался выходной, что совершенно не волновало офицера Троя.
Ведь именно сегодня ему захотелось одной короткой смс не совсем приличного содержания вытащить меня из постели, дабы иметь возможность позавтракать мясом с кровью из знаменитого ресторана.
Отказать своему начальству я, разумеется, никак не могла. Начальству, которое с того самого дня, когда я станцевала в конгресс-зале, не сводило с меня похотливых глаз.
Посчитав свою миссию выполненной, я развернулась, намереваясь побыстрее скрыться, и поспешила к метро, но была остановлена — Трой поймал меня за предплечье и легко удержал.
— Куда это ты собралась, золотце? А кофе мне кто подавать будет?
— Вы можете поставить его куда-нибудь, — бестолково забормотала я, прекрасно понимая, что нет, он не может, и убито вымолвила. — Это… это же морг! Можно, я не пойду? Пожалуйста… У меня сегодня выходной, я хотела… Это необязательно, правда ведь? Необязательно! Зачем вам я? Зачем брать меня?
Нет, на самом деле ему обязательно нужно было унижать меня, таскать за собой, как послушную собачонку, давая мелкие команды вроде принести палку или тапочки. Хозяину весело, а собачке за радость…
— Милый маленький зайчонок прижал свои хорошенькие ушки и дрожит. Бедненький… Страшно тебе, заинька, да? — задрав большим и указательным пальцами мой подбородок, он посмотрел мне в глаза и опустил взгляд на губы.
А я вдруг поняла, зачем он взял меня сюда, а до этого в апартаменты убитой певицы.
Трою нравилась моя растерянность. Мой страх возбуждал его.
— Нет! — прохрипела я сквозь плотно сомкнутые челюсти.
Я должна дать ему отпор. Правда, не знаю, откуда взять на это силы, я должна, иначе этот кошмар никогда не кончится!
Но я солгала.
Потому что мне было страшно.
Стараясь не смотреть по сторонам и не вдыхать специфический сладковатый запах, от которого тошнота подступала к горлу, полутемными коридорами я быстро шла за ним, послушно подавая ему его кофе, когда он хотел сделать глоток.
Офицеру Трою на царившую здесь гнетущую атмосферу, казалось, было абсолютно наплевать.
В секционной для вскрытия, до половины обложенной зеленым кафелем, располагалось три длинных и высоких стола, на которых лежали некие продолговатые предметы, накрытые простынями. Догадавшись, что это за столы и очертания на них, я прижала ладонь ко рту, Кастор Трой же, как ни в чем не бывало, с аппетитом откусил от своего стейка с кровью.
Вскоре явился коронер — полноватый мужчина средних лет с очень большими руками и лысиной, прикрытой тремя волосинами. Они с Троем очень радостно поздоровались, после чего коронер по фамилии Малюс рассказал анекдот на тему своей профессиональной деятельности, от которого меня чуть не вывернуло наизнанку.
Кастор же Трой ничего — так и продолжал непринужденно есть гамбургер своими белоснежными и, кажется, очень острыми зубами. Он даже не поперхнулся, когда Малюс откинул с крайнего стола простыню, и принялся сыпать патологоанатомическими терминами.
В отличие от меня.
Я узнала ее сразу, и мои руки, сжимающие матовый бок стаканчика разжались сами собой. Кофе выплеснулся частично мне на коленки, частично на серый кафельный пол, и стаканчик сиротливо завалился на бок в этой грязной кофейной луже.
ГЛАВА 11. Клерование
Я даже знала, как ее зовут. Нина Сартр.
Нина Сартр — именно это имя было написано на маленьких самодельных книжечках стихов, которые я купила у милой старушки, стоя в очереди за кофе для него, для Кастора Троя.
Буквально несколько дней назад она продавала свои стихи, а сейчас лежала на холодном металлическом столе. И я никогда не думала, что смерть чужого, практически незнакомого человека произведет на меня такое впечатление.
Мне было жаль ее — жаль до горьких, тяжелых, скорбных слез… Я была в ужасе, а затем… Наверное, я сходила с ума, но сквозь умиротворенные черты мертвой поэтессы как будто проступили черты другого человека, моего самого родного и близкого…
Обрывки фраз Троя и Малюса доносились как сквозь вату: одинокая, Вариньон, мыла полы, за это ей разрешали там ночевать, побиралась, нашли в подворотне, за мусорным баком, был вколот паралитик, вырезан язык, смерть наступила от переохлаждения…
Ужасаясь услышанному, я зацепилась за знакомое слово.
Вариньон. О да, я знала про Вариньон. Более того, я рассматривала этот вариант. Это была единственная в городе ночлежка для бездомных, и единственное место, куда мы с бабулей могли пойти, если сегодня-завтра Брент вдруг передумает ждать месяц, и велит нам выметаться. Славой она, прямо сказать, пользовалась дурной, но, по крайней мере, это была хоть какая-то крыша над головой, пусть и на недолгое время.
— А чего это стажерка твоя так распереживалась, а, Кастор? — ухмыльнулся между тем Малюс, ощупывая меня глазами. — Ты ей проясни, что таких беспокойных в полицию не берут. Бабулька выглядит очень пристойно по сравнению, например, вот с этим клиентом, которого намедни в квартире своей нашли. Бедолага ванну решил принять, да так и помер от сердечного приступа. Хуже того, что пролежал он там два месяца. Сейчас я ей покажу!
