Дракон смотрел странно, словно она только упала с Луны. Потом отстранился. Плотно сжал губы, как будто собирался что-то сказать, но передумал и пошёл дальше.
Вивьен уж и не чаяла дождаться ответа, когда ярл проговорил:
— Когда Астрид расстроена, она уходит в море надолго. Как раз пройдёмся пешком. Должен же я показать вам остров, как положено радушному хозяину.
— Вы вовремя вспомнили о своих обязанностях, — любезно ответила Вивьен и дракон замолчал надолго.
«Язык мой — враг мой, — сокрушалась Вивьен про себя. — Не зря так сестра Тереса говорила. Она зря говорить не будет. Дёрнул же морской дьявол меня за него, не иначе! Ярл явно подумал, что я об его обязанностях отца… А он, оказывается, интересуется дочерью. Ну, по-крайней мере, знает, где её искать, когда она печалится…»
Чем дальше они шли, тем чаще Вивьен оглядывалась назад. По её ощущениям, дорога длилась уже час, столько же возвращаться обратно…
Словно прочитав её мысли, ярл заверил, что в замок они вернутся до другой дороге.
— Короткой, — добавил он.
Залив Спящих оправдывал своё название.
Тихо, сонно, прозрачно, не слышно даже прибоя. Казалось, даже время здесь остановилось. Рыбацкие сараи, что сиротливо тянутся вдоль берега, казались выходцами из прошлого века. И непривычно тихо, да. Прислушавшись, Вивьен поняла, что именно её смущало: здесь не пели птицы, не кружили над морем голодные чайки.
На берегу покосившаяся старинная шхуна, явно выброшенная морем.
Дракон прибавил шаг, словно знал, куда идти.
В десяти шагах от берега стояла перевёрнутая вверх дном, один бок на широкой доске, лодка. Ярл уверенно двигался к ней.
Астрид действительно нашлась под лодкой.
Она спала, подперев щёку кулаком, рядом валялся тонкий кожаный ремешок.
— Что это? Ошейник? — тихо спросила Вивьен, поднимая его.
Ярл, который успел расположить ребёнка на руках, забрал у неё ошейник и вложил его в руки спящей дочери.
* * *
Утро началось с деликатного постукивания.
Вивьен подумала сквозь остатки сна, что это Грета или Марта (больше вроде как некому), но зачем экономке или поварихе стучаться к ней в комнату спозаранку? Любопытство оказалось сильнее сладкой утренней сонливости и Вивьен открыла глаза.
В тот же миг на губы легла тонкая рука.
Палец второй Астрид прижала к своим губам.
Вивьен закивала: да-да, поняла, ты не хочешь, чтобы нас услышали!
Астрид показала сначала на Вивьен, затем на окно.
— Ты хочешь, чтобы я вылезла через окно?
Астрид зажала рот ладонью, плечи мелко задрожали.
Вивьен сонно заморгала: ребёнок что, смеётся?
Тепло улыбнувшись девочке, она выбралась из-под одеяла и свесила ноги с кровати.
За окном было ещё темно, но в предрассветном сумраке забрезжила ясность, которая вскоре сменится новым днём.
Астрид терпеливо ждала, пока Вивьен умоется и оденется за ширмой. Она сидела на стуле с высокой спинкой и болтала ногами.
Когда Вивьен сообщила шёпотом, что готова, к чему бы там ни было, вспорхнула с места, словно птичка. Подбежала к двери и нетерпеливо оглянулась.
Заинтересованно улыбнувшись, Вивьен последовала за девочкой.
Она всего ожидала, но не того, что Астрид приведёт её на кладбище.
Начало светать, небо над островом окрасилось в розовый, воздух был свежим, пронзительным, стебли травы сгибались под тяжестью росы. Астрид деловито шагала впереди, огибая могильные камни и казалось, она ориентируется здесь лучше, чем разбойник в лесу.
От воспоминания о том, что у ребёнка дар некромантии (и судя по увиденному вчера — сильный дар), сердце Вивьен нехорошо сжималось.
Но вот кладбище закончилось и Вивьен вздохнула с облегчением.
Спустя пятнадцать минут они вышли к небольшой бухте, словно сдавленной с боков двумя скалами. Астрид нетерпеливо дёрнула Вивьен за руку и повела к одной из них.
Перед ними лежала груда камней, в которой Вивьен распознала курган.
Прислушавшись к ощущениям, поняла, что догадка правильная: здесь действительно погребён кто-то большой. Явно не человек…
Астрид нервничала. Кусала дрожащие губы, водила над камнями руками, оглядывалась на Вивьен с таким видом, словно от той зависела её жизнь.
— Здесь похоронен кто-то, кто дорог тебе? — тихо спросила Вивьен. — Очень дорог?
Тёмные глаза Астрид сверкнули в лучах розового рассвета и девочка часто закивала.
Когда она подвела Вивьен ближе, та рассмотрела руны, нацарапанные на камнях.
— Поглощающие чёрную магию заклинания, — вырвалось у неё.
Астрид высвободила ладошку, принялась бегать вокруг кургана, размахивать руками, словно разбрасывает огромные валуны. Затем взметнула руки вверх, к небу и замерла натянутой струной. Личико исказило от напряжения.
Вивьен уже и без того поняла, что Астрид просит помочь поднять из земли кого-то, кто безмерно дорог её сердцу.
— Кто здесь похоронен, милая? — спросила Вивьен.
Астрид закивала. Показала на море, на Вивьен, на себя, затем принялась водить в воздухе руками, словно обрисовывает очертания… огромной змеи.
— Дворм? — догадалась Вивьен. — Здесь похоронен морской змей? С которым вы дружили?
Астрид кивнула, закусив губу.
— Я надеюсь, ты хочешь поднять его не для того, чтобы отомстить обидчикам? — Вивьен очень старалась говорить ровно, и всё равно её голос дрогнул.
Астрид замотала головой, а потом приложила ладони к груди. Вся её фигурка выражала отчаяние и боль души.
— Милая… — вырвалось у Вивьен.
Она опустилась на корточки рядом с Астрид, распахнула руки. Девочка замерла, словно зверёк, что увидел в лесу охотника. Одно неловкое движение — и даст стрекача. Но затем, шаг за шагом приблизилась. Позволила Вивьен обнять себя. Она была такая маленькая, худенькая, под лёгким платьицем прощупывается каждое рёбрышко… У Вивьен сердце сжималось при мысли о том, что ей предстоит сейчас сказать.
— Видишь ли, милая, — проговорила она, гладя длинные светлые волосы. — Никому не под силу вернуть с того света мёртвых.
Астрид замерла, словно её ударили тогда, когда меньше всего ожидала, и Вивьен заговорила быстрей.
— Конечно, чары некромантии позволят поднять чьё-то тело… Но это будет не он, понимаешь? Не тот змей, кого ты так любила. В древности верили, что место души в поднятом с того света заменяет демон. Я думаю, это преувеличено. Кроме того, что души там и вправду нет, милая. Тот дворм, с которым вы так дружили, умер… Он плещется в Лазурном небесном море, играет вместе с другими двормами и ему весело-превесело, клянусь. Подняв его наполовину истлевшую плоть, самого твоего друга не вернуть…
