– Огромное спасибо за прогулку, Паком. Но у вас наверняка найдутся более приятные занятия, чем работать гидом и ужинать со мной. Завтра все пройдет нормально, обещаю не устраивать скандал из-за вашего опоздания.
Он долго всматривался в меня, как если бы только что вспомнил о моем присутствии, после чего подошел поближе, а я выпрямилась, не в силах оторваться от его серых глаз.
– Раз я с вами, значит, я этого хочу.
Он восстановил расстояние между нами и знаком пригласил следовать за ним. От всего этого веяло какой-то таинственностью. Ветер, суровый пейзаж, холод, тьма, тишина и сознание того, что я все время дотрагиваюсь до этого фактически чужого мужчины, и он, вне всяких сомнений, притягивает меня… Выходило, что сегодня совсем не обычный вечер. Как если бы я угодила в параллельное измерение, где мне было странным образом хорошо и комфортно. Шло время, и я все более четко понимала, что мысли о работе улетучиваются одна за другой. Честно говоря, я к такому не привыкла.
Прогулка завершилась в самой простой блинной с деревянными столами и стульями, с уютной и дружелюбной атмосферой.
– Вы здешний? – спросила я, пока мы ждали заказанную еду.
– Вовсе нет! Я вырос в Париже, представьте себе.
– Трудно поверить, такое впечатление, что вы родились прямо на крепостной стене.
Он засмеялся, но я заметила, что мои слова ему приятны. Получается, я случайно нащупала его слабое место?
– Расскажите мне. Давайте поговорим о Сен-Мало.
– Не хочу утомлять вас, я ведь могу говорить на эту тему бесконечно, предупреждаю. А почему вы не хотите рассказать о себе, Рен?
– Разница между нами в том, что мне нужно побольше узнать о вас для своей работы. А моя жизнь к вашей работе не имеет никакого отношения. Я вас слушаю!
– То есть вы меня обвели вокруг пальца и мы сегодня вечером уже приступили к проекту?
Я отпила вина.
– Мы сочетаем приятное с полезным: я выполняю свои обязанности, а заодно получаю удовольствие… слушая вас.
Мне самой трудно было поверить, что я произнесла эти слова. Он помолчал, посмотрел на меня, ожидая подтверждения, и я улыбнулась ему, вдруг почувствовав удивительную легкость. Мой здравый смысл настойчиво требовал права помолчать. Его взгляд продолжил скользить по мне, задержался на губах, шее, спустился к груди, и мое сердце забилось быстрее. Он чуть тряхнул головой, будто пытаясь переключиться.
– Что ж, это было ваше решение.
– Не возражаю.
И я стала слушать рассказ о его городе. По словам Пакома, все каникулы он проводил у бабушки с дедушкой, живших “внутри стен”. Его родителям надоели постоянные просьбы и требования отвезти его в Сен-Мало, они сдались и отправили его учиться в лицейский интернат в центре старого города. Он все время подливал нам вино и рассказывал о разных легендарных местах – мысе Горн, мысе Доброй Надежды. Вспоминал великих исследователей и корсаров: Дюге-Труэна, Жака Картье, Сюркуфа. Имена, отсылавшие к историческим событиям и воспоминаниям о детстве – моем и Ноэ.
– Послушайте, Паком, – посмеиваясь, перебила я. – Пираты, корсары – все это одна и та же публика! Не очень-то приличные люди, которые грабили и насиловали!
Его лицо напряглось, я будто даже услышала возмущенное порыкивание. Мне стало стыдно, что я его разочаровала.
– Боюсь, я сморозила глупость, – прошептала я. – Извините.
Он заставил меня томиться какое-то время, показавшееся вечностью. После чего безнадежно мрачное выражение его лица превратилось в нахальную ухмылку.
– На этот раз прощаю.
Мы прыснули, глядя друг другу в глаза. А потом я узнала, что, согласно выдаваемым королем каперским свидетельствам, корабли корсаров имели право нападать на неприятельские суда и брать их на абордаж. Эти милые господа – в отличие от пиратов, которые были обыкновенными разбойниками, – соблюдали законы военного времени и передвигались на судах меньшего размера ради более высокой скорости и возможности охранять суда покрупнее или же торговые корабли в период военных действий. Я была покорена. Низкий и одновременно мягкий, почти пьянящий голос Пакома вызывал в моем воображении грохот пушек, крики мужчин, ввязывающихся в бой; развевались и хлопали на ветру флаги, бушевали волны, закипала морская пена. У Пакома явно был талант рассказчика: он заставлял меня совершать путешествие во времени. Выражение его лица менялось в соответствии с описываемыми событиями, голос временами затихал настолько, что мне было легко убедить себя, будто мы с ним втайне от противника готовим план атаки.
– На самом деле, – с видом заговорщика подвел он итог, – я вынужден сделать одно признание… Каперство позволяло корсарам возвращаться в порт с полными трюмами, содержимое которых они, естественно, скрывали от адмиралов. Ну и забивать пещеры пиастрами.
Из какой он эпохи? Точно уж не из моей! Я хмыкнула:
– Таким образом, в отличие от пиратов, корсары были вполне респектабельными господами, заслуживающими безоглядного доверия…
– Ну вот, вы все правильно поняли!
Ноэ упивался бы его словами и дорого заплатил бы за то, чтобы очутиться на моем месте.
После ужина он предложил зайти в бар недалеко от моей гостиницы. Я хотела, чтобы вечер не кончался, мне было хорошо с ним, меня переполнял новый, неведомый дух свободы. Я недоумевала: до этого вечера я никогда не считала себя пленницей собственной жизни, и уж тем более никогда не задыхалась в ней. Он помог мне понять, что я заблуждалась. Сегодня вечером я, конечно, не забыла о Ноэ, но меня как будто освободили от бессменной роли матери. Такое со мной происходило впервые за последние семнадцать лет: я вдруг отодвинула сына немного в сторону и подумала о себе – о себе как о женщине, пусть хоть на несколько часов. Ну что ж, мне хотелось удержать ненадолго это ощущение и выпить с Пакомом перед возвращением в гостиницу.
Бочки на маленькой обогреваемой террасе паба, в который он направился, развеселили меня.
– Что вас насмешило?
– Ваше особое отношение к бочкам! На складе их полным-полно, а теперь вы привели меня сюда.
Он плутовато подмигнул:
– Вас это удивляет? Нормально для нас, корсаров!
Его взгляд вдруг потерялся где-то вдали, как будто он забыл обо мне, погрузившись в размышления.
– Позволите мне выбрать для вас напиток? Хочу, чтобы вы кое-что попробовали.
– Полагаюсь на вас.
Через несколько минут он возвратился с двумя стаканами и сел напротив меня.
– Это маврикийский ром, оцените, какой он тонкий, ароматный, с привкусом фруктов.
Мы чокнулись, продолжая всматриваться друг в друга, и он сразу проглотил половину своего стакана. Я ограничилась маленьким глотком и зажмурилась от удовольствия. Этот нектар, мягко проскользнувший в горло, был теплым, восхитительно теплым, насыщенным ароматами экзотических фруктов. И запретных плодов, сказала я себе.
