Девять вечера. Ноэ все еще нет. Он часто задерживался, но не настолько. И всегда предупреждал меня. Включить голосовую почту. Не поддаваться панике. Позвонить его учителю гитары. Да, Ноэ приходил на занятия и давно ушел. Может, завернул по дороге к приятелю? Я заставила замолчать внутренний голос, нашептывавший, что я предаюсь иллюзиям. Но нужно было все выяснить. Задействовать все. Использовать все попытки. Поэтому я звонила всем приятелям сына, одному за другим. Никто его не видел. Один из них после долгих уговоров капитулировал и дал мне телефон подружки Ноэ, некой Жюстины. К моему большому облегчению, она ответила.
– Добрый вечер, Жюстина, я мама Ноэ.
Она начала заикаться. Я бы с удовольствием позабавилась, оценив свое выступление в роли ревнивой мамаши, а робость девочки умилила бы меня, но сейчас мне было не до этого.
– Он у тебя?
– Нет, мадам.
У меня перехватило дыхание.
– Знаешь, где он?
– Нет, я проводила его на урок гитары, и мы попрощались… А что? С ним все в порядке?
Ее тревога тронула меня.
– Не знаю.
Я повесила трубку. Автоматически набрала номер родителей и едва не завопила, услышав ровный мамин голос. Нельзя их пугать, только не это. Уставившись на часы, неумолимо отсчитывавшие минуты, я ухитрилась поболтать с ней о том о сем: она сообщила, что на ближайший воскресный обед хочет приготовить курицу, спросила, что слышно у Ноэ. Итак, он не сбежал к ним. Тогда я нашла какой-то дурацкий предлог, чтобы проверить, не у сестры ли он. Тот же результат. Последним в списке был Поль.
– Ноэ ответил на твою эсэмэску?
– Нет, а что?
Я отшвырнула телефон, ничего не объясняя, взбежала, перепрыгивая через ступеньки, на второй этаж и влетела в его комнату. Постель была застелена. Это ненормально. Я распахнула дверцы шкафа и сразу увидела, что какой-то одежды не хватает. Со стола исчез ноутбук, тайник, где хранились деньги, которые ему потихоньку совал дед, был пуст. Я сбежала по лестнице вниз и выдернула ящик маленького столика в прихожей: его удостоверение личности испарилось. Но это же невозможно! Он бы ни за что меня не бросил. Нас нельзя разлучить. Вот уже почти восемнадцать лет мы единое целое. С минуту на минуту откроется дверь, и он войдет – с болтающимися на шее наушниками, с широкой обаятельной улыбкой, даже не подозревая, как сильно напугал меня. Телефон в моей руке завибрировал, я подпрыгнула. Сообщение от Ноэ. Дрожа, я открыла его и, с трудом ловя ртом воздух, прочитала:
Оставь меня в покое. Я больше не хочу тебя видеть.
Я повалилась на пол и стала звать сына. Меня как будто выпотрошили, внутри была пустота, сердце разбилось, разорвалось на куски. Ноэ, которого я так люблю, покинул меня, ушел. Еще сегодня утром он невозмутимо разговаривал со мной, зная, что видит меня в последний раз. Он не ответил на мое “До вечера!” и не обернулся. Сын уже тогда вычеркнул меня из своей жизни. Как я могла это пропустить? Почему интуиция не подсказала мне, что он готов сбежать? Значит, я разучилась интерпретировать реальные сигналы? Не в состоянии даже трезво оценивать свои поступки, если уж не способна на правильные решения? Я отчаянно старалась избежать худшего. А случилось именно это худшее. Я потеряла сына. Никто не забирал его у меня. Он ушел сам – чтобы не быть рядом со мной, чтобы не видеть ежедневно ту, которая совершила худшее из предательств. Кем я была без сына? Никем. Я родилась одновременно с ним. Он был моей силой и моей слабостью. Я, конечно, не жила его жизнью, от этого я всегда открещивалась, но мое сердце билось только благодаря ему. Остается ли матерью мать, лишившаяся ребенка? И была ли я ею, если все время думала только о себе, защищая себя, сохраняя его для себя, наплевав на то, что он страдает из-за отсутствия отца? У меня в ушах непрерывно звучал голос Николя, выплюнувшего “Мать не поступит так со своим ребенком”. Да, он был прав. Я также вспоминала оторопевший взгляд Пакома, когда до него все дошло. Даже он, ничего не знающий о семейной жизни, о том, что такое быть отцом, даже он не оставил мне выбора – я обязана их соединить, все рассказать и принять все, что последует за моим признанием. И Поль, мой Поль, который знает меня как облупленную, не уставал предостерегать меня. Почему, ну почему я не прислушалась? Неужели мне остается удовольствоваться тем, что Ноэ был в моей жизни всего семнадцать лет? Неужели мне придется смириться с тем, что он живет где-то далеко, ненавидя мать, отказавшись от нее? Получается, я сделала все, чтобы себя уничтожить. Умереть, продолжая жить. Терзаться такой невыносимой мукой, что уже невозможно кричать и нет сил плакать. Окаменеть, ослепнуть, оглохнуть, перестать чувствовать физическую боль. И ощущать лишь, что мир вокруг застывает.
– Рен, – тихонько позвал Поль.
Он возник передо мной, но нас словно разделял мутный полог. Откуда он взялся? Он хмурился и был сильно обеспокоен.
– Что происходит?
Он говорил со мной, словно с ребенком, нежно, осторожно.
– Где Ноэ?
Боль снова объявилась и была такой яростной, что у меня вырвался отчаянный вопль, но я по-прежнему не могла произнести ни слова. Слабым движением я протянула ему телефон, он прочитал сообщение и мертвенно побледнел. Меня окутал туман, и я почувствовала, как меня втягивает в черную дыру.
Когда я пришла в себя, мы с Полем были на полу, мой затылок лежал у него на коленях, он проводил по моему лицу влажной салфеткой и осторожно гладил меня по волосам. У него было страдальческое, перепуганное лицо. Заметив, что я снова в мире живых, он облегченно вздохнул. В уголках его глаз блестели слезы.
– Ты до смерти напугала меня, Рен, никогда больше так не делай.
Его голос был едва слышным, неуверенным.
– Извини, – сипло пробормотала я.
– Кончай извиняться на каждом шагу, прошу тебя. Это нелепо, Ноэ ушел сам, насколько мне известно, ты его не выставляла за дверь.
Я стала плакать еще горше, опять принялась шепотом звать сына, бормоча его имя, словно мантру. Поль заставил меня посмотреть на него, чтобы я опять не ускользнула куда-то далеко-далеко.
– Он что-нибудь оставил? Какую-то записку, письмо?
– Только эту эсэмэску… Где он, Поль? Ему наверняка угрожает опасность, сейчас же ночь… Где он будет спать?
– Ноэ разберется, ничего не случится, – уговаривал меня Поль. – Я его хорошо знаю, он как следует подготовился… Рен, давай будем честны, для тебя не секрет, куда он уехал… а это вовсе не другой конец света…
Я с трудом выпрямилась, Поль обнимал меня, голова еще немного кружилась. Я на ощупь нашла лежащий рядом телефон.
– Хочешь, я позвоню? – предложил Поль.
– Нет.
Он ответил только после моей шестой попытки:
– Чего тебе надо? Оставь меня в покое!
– Николя, пожалуйста, послушай… Ноэ исчез, он будет искать тебя. Сообщи мне, если…
