Как же нелегко ему дается это имя!
– И он тоже боится. Когда мы говорили по телефону, я признался, что трясусь от страха. А он сказал, что тоже.
– Это нормально, – с трудом произнесла я. – Паком был прав, когда все это объяснял тебе, но вот что я тебе скажу, Ноэ: я никогда себе не прощу, что лишила тебя отца.
Его лицо стало жестким. За ужином он снова превратился в большого подростка, к которому я давно привыкла. Но чем дальше он продвигался в своей исповеди, тем больше взрослел, становясь тем, кого я лишь постепенно начинала узнавать.
– Мама, я больше не хочу этого слышать. С этим покончено, я серьезно. Мы с тобой причинили друг другу боль, и мне это не нравится. Я слишком люблю тебя, мама, и не хочу, чтобы ты винила себя всю жизнь. Ты и так слишком многим пожертвовала ради меня.
– Нет…
Он стукнул кулаком по столу, останавливая меня. – Я здесь, и я не слепой. Паком уехал в какой-то мере из-за меня, и ты меня не разубедишь. Я в этом стопроцентно уверен. Послушай, мама, я не хочу больше такого для тебя. Мне важно, чтобы ты была счастлива.
Я потянулась через стол и схватила его за руку.
– Я счастлива, когда счастлив ты. Не смешивай разные вещи. Выбор Пакома – это его выбор для себя, для его собственной жизни. Он уехал бы в любом случае. Вот ты запрещаешь мне винить себя за решение, которое я приняла, когда ты родился. А я запрещаю тебе винить себя за отъезд Пакома. И, между нами, Ноэ, как бы он реагировал, будь он здесь и услышь он твои слова?
Он грустно хохотнул.
– Наорал бы на меня и велел пойти проветриться, чтобы привести в порядок мысли.
Я тоже сумела засмеяться.
– Предлагаю: начинай прямо с этой минуты жить своей жизнью. Мы провели прекрасный вечер, мы в нем оба нуждались. Но сегодня ты получил диплом бакалавра, и тебя ждет праздник, друзья, Жюстина. Иди к ним, пожалуйста. И не волнуйся обо мне.
Он еще несколько секунд смотрел мне в глаза, ища и находя в них подтверждение.
Он встал, я тоже. Я вышла вслед за ним в прихожую, он все еще был взвинчен, и я расстроилась. Мне не хотелось, чтобы он испортил себе такой важный вечер.
– Послушай, Ноэ, что-то еще?
Он сгорбился.
– Да, есть еще просьба…
– Давай…
– Можешь поехать со мной в Сен-Мало, чтобы я с ним встретился? Мне нужно, чтобы ты была там со мной.
Я крепко обняла его.
– Конечно, как только будешь готов, скажи мне. Он клюнул меня в щеку и умчался праздновать.
Убирая на кухне, я допила шампанское. Периодически я застывала на месте, мой взгляд блуждал, я снова и снова повторяла себе некоторые фразы Ноэ, вспоминала его взволнованное лицо, его решимость и зрелость мыслей. Еще остаются этапы, которые нам надо будет преодолеть вместе, но теперь я была уверена, что через некоторое время в нашей жизни восстановится привычное равновесие. Что-то в груди медленно разжалось, и воздух стал легче проходить в легкие. Мышцы расслабились. Ощущение было странным, будто все тело сбросило напряжение, я словно очутилась в невесомости, кожа показалась мне более гладкой, а все вокруг более мягким. Как если бы до сих пор я жила в условиях постоянной агрессии, нескончаемой внутренней войны и вдруг неожиданно объявили перемирие. Моя ложь преследовала меня все эти годы. Я толком не отдавала себе в этом отчета, но она постоянно подтачивала меня изнутри, высасывала жизненную энергию, радость жизни. Я почувствовала легкость. И освобождение.
Я вышла на улицу и села, собираясь насладиться почти полным блаженством, к которому пока не привыкла. Но не смогла удержаться и схватила телефон, чтобы отправить Полю сообщение:
Хотела, чтобы ты знал, Ноэ провел со мной вечер, у нас все уже лучше. Целую. До завтра.
Не успела я положить мобильник, как раздался звонок.
– Не надо было отрываться от ужина и звонить мне.
– Я дома.
– Почему? Что, было совсем плохо, раз ты так рано вернулся?
– Пора признаться, я ничего на сегодня не планировал…
– Что-о-о?
– Как тебе могло прийти в голову, что я бы оставил тебя одну в такой вечер? Будь у меня что-то назначено, я бы все отменил! Ноэ попросил отправить тебя домой, но утаил, какой прием готовит.
Я широко улыбнулась, представив себе заговорщиков, устраивающих мне сюрприз. Мне вдруг захотелось, чтобы Поль очутился тут, рядом, вместе со мной. Тем не менее у меня не получалось позвать его. Почему я не решалась? Что меня удерживало?
– Я очень рад за тебя.
– Спасибо, Поль…
– Целую тебя, сладких снов.
Я легла в постель и, как каждый вечер, достала из ночного столика письмо Пакома и прижала к груди. Я так бы хотела рассказать ему обо всем, что случилось сегодня вечером. Я была уверена, что он знал об успехе Ноэ, отслеживая с другого конца света результаты экзаменов по интернету. Он имел право праздновать вместе с нами, потому что в этом была и его заслуга. Честно говоря, я все время надеялась, что он вдруг возьмет и явится к нам. Он на такое способен и однажды уже это продемонстрировал. Сколько еще я буду кормить себя баснями и втайне ждать его возвращения? Утешительная мысль, что Ноэ снова со мной, помогла мне впервые за долгое время заснуть без слез.
Глава шестнадцатая
Через три дня мы с Ноэ припарковались рядом с Морскими термами Сен-Мало. Накануне он объявил, что готов и не хочет больше ждать. Похоже было, что он поставил перед собой некоторые задачи и намерен решать их одну за другой, чтобы выбраться из тупика. Он позвонил Николя, который не забыл об обещании быть всегда в распоряжении сына. Николя назначил нам свидание на террасе ресторана на дамбе, между двумя красными домами. Я рада была, что не в старом городе, мне не хотелось заходить за крепостные стены без Пакома.
Мы пришли на дамбу, и красота пейзажа заставила нас обоих застыть на месте. День был солнечным, с легкой дымкой вдали, скрывающей мыс Фреэль. Значит, завтра будет хорошая погода, вспомнила я метеорологические приметы Пакома. Море перед нами переливалось всеми оттенками зеленого и синего – от изумрудного вблизи берега до глубокого синего вдали. Картину дополняли мелкие цветные пятна, разбросанные по песку насколько хватало глаз. Отпускники в купальных костюмах, между ними носятся взад-вперед дети с ведерками и лопатками. На пляже кипела бурная жизнь, царила веселая атмосфера каникул и отдыха. Курортники невозмутимо дефилировали мимо волейбольной площадки, плавали на парусных лодках, занимались серфингом. Эта беззаботность контрастировала с важностью и серьезностью того, что нам вот-вот предстояло пережить, точнее, того, что предстояло пережить Ноэ.
Он вообще не шевелился, словно превратился в камень.
– Пора, пойдем, – мягко позвала я.
