— Как вы узнали, что мы с серым стражем на Боиджии?
Успев отвернуться, я не увидел, но почувствовал, как изменилось сержантское лицо.
— Не называй его серым стражем, — мрачно проговорил он.
— Иначе — что? — тут же фыркнул я. — Убьете меня?
Давление бластера, упиравшегося мне в поясницу, значительно усилилось.
— Эй, не нарывайся, — предупредил сержант. — Думаешь, так хорошо знаешь своего дружка-беглеца?
Пришлось отпарировать:
— Я знаю о нем все, что мне нужно знать.
— Ну-ну, — хохотнул сержант, похоже, вернув себе прежнее приподнятое расположение духа. — Многие так говорили. Пока им не пришлось убедиться в обратном. Этот предатель не знает что такое привязанность. Любого толка. И всегда действует лишь руководствуясь собственными интересами. Он непредсказуем и трусоват.
Настал мой черед усмехаться.
— Аргус может быть каким угодно, но вот трусом его точно не назвать.
— Всякому есть чего бояться. Предатель не исключение.
Тут уж я не выдержал.
— Хватит называть его предателем! Он дважды спасал мне жизнь, тогда как мог просто бросить на съедение китхам.
— Лишь потому, что ему так было выгодно.
— И в чем же была выгода? — резко выпалил я.
Сержант повеселел.
— Перед смертью не надышишься? Так и тянет посплетничать?
— Я вовсе не собираюсь умирать, — со всей уверенностью возразил я.
— Нет, — согласно закивал сержант. — И я это знаю. Но твои планы это одно, а наши — другое. Как показали последние события, от тебя больше проблем, чем толку. Так что, давай, сделай напоследок хоть что-нибудь хорошее — покажи, какой ты страшный серый кат-волк.
— Кто?!
— Неважно. Начинай пугать народ. — А дальше он просто направил бластер мне в ноги и без предисловий выстрелил.
В таком гвалте и суматохе, что царили на площади, никто, разумеется, не услышал звук выстрела, а вот короткую плазменную вспышку заметили многие. Как и острый запах озона. Те из горожан, что толклись в непосредственной близости с изумленными вскриками отскочили в разные стороны, вытаращившись на нас с сержантом, чем и начали привлекать все больше внимания.
— Что это такое?!
— Выстрел, нет?!
— Где?
— Да тут, под самым носом! Прям тут!
— Лейр его знает. А где Ладдик? Кто-нибудь видел Ладдика?
— Не знаю. Под ногами где-то только что шнырял.
Единственное, к чему я по-настоящему был готов в тот момент — это боль. Насколько, конечно, возможно в случае, когда в тебя стреляют без предупреждения.
Едва только заметив, что бластер сержанта качнулся вниз, я, предчувствуя момент самого выстрела, крепко зажмурился и сжал челюсти в нелепой надежде, что в итоге будет не так болезненно.
Я просчитался по всем фронтам.
Во-первых, потому что больно все же было. И еще как! А во-вторых, — потому что не от выстрела. Боль оказалась следствием совсем иных причин, с бластерами связанных лишь косвенно.
Сообразив, что что-то здесь не так, я открыл глаза.
Сержант стоял все в той же позе — в метре позади меня с опущенной под углом рукой и бластером, в ней зажатом. Дуло бластера слегка дымилось. Лицо самого же сержанта, сменившее тон бледности на почти синюшный, при этом выражало только одну эмоцию — неверие собственным глазам.
Это его выражение ни о чем мне не сказало. Пока я не опустил взгляд.
Проследив траекторию выстрела до места в каменной кладке, где по идее должно было появиться обугленное пятно (раз по ногам мне он все-таки не попал), я увидел небольшой тряпичный сверток и маленькую ручку, безжизненно торчащую из него. В самом центре свертка виднелось черное и источающее едкий дымок отверстие.
Я застыл. Что-то темное и очень неприятное медленно зашевелилось внутри меня. Предчувствие или страх? А может, как обычно, все вместе?
Несмотря на немалое количество народа, собравшегося на площади, никакой давки не было. Рассредоточившись и разбившись на отдельные группки, жители Мероэ либо внимали речам все того же бородатого крикуна на фонтане, либо бросали гневные лозунги в лицо все еще умудрявшимся сохранять хладнокровие риоммцам, либо просто переговаривались между собой и ждали, чем все закончится. Поэтому никто не стал долго задаваться вопросом, что за всполох только что промелькнул и исчез. Как никто не стал и обращать внимания на странного парня в перепачканной грязью одежде, присевшего над неподвижным маленьким свертком, разве что некоего Ладдика еще пару раз окликнули, да и то безрезультатно.
Я не видел, но все равно с большой уверенностью мог сказать, что сержант ни на миллиметр не сдвинулся с места. Оружие его все еще оставалось направленным в пол, лицо же — чуть менее изумленным. Я не касался Теней, но все равно каким-то образом будто бы ощущал каждую из эмоций, разрывавших его внутренний покой в тот момент. Мы оба прекрасно понимали, что он только что натворил.
Дрожащими руками перевернув сверток, я, несмотря на моральную готовность, не сумел сдержать глухой всхлип, вырвавшийся из легких.
Глазки крошечного негуманоида все еще оставались открытыми, хотя жизни в них давно уже не было. Из краешка похожего на птичий клювик рта стекала зеленоватая кровь, а некогда цепкие ручки и ножки безвольно колыхались при каждом моем касании. Прежде мне не доводилось встречать представителей подобной расы и я понятия не имел, чей труп держал на руках — взрослого или же ребенка. И все же не мог не почувствовать ужас от того, как нелепо все получилось.
Не зная, что делать, я растерянно огляделся по сторонам, в надежде, что хоть кто-то и хоть чем-то поможет. Но большинство по-прежнему оставалось сосредоточенным на своих собственных разговорах, вместо того, чтобы глазеть по сторонам. Одна только сбившаяся с ног в поисках Ладдика женщина не прекращала выкрикивать одно и то же имя.
Я открыл рот, собираясь крикнуть ей, что Ладдик здесь, но не успел даже пикнуть, как в труп малыша прилетел еще один плазменный заряд. Тот подпрыгнул как кукла и, перевернувшись в воздухе, снова упал мне на руки с неестественно переплетенными конечностями. Я и сам почти подпрыгнул, но тельце не выпустил, лишь уперся взглядом в сержанта, готового, судя по непреклонности на квадратном лице, довести задуманное до конца.
На второй выстрел внимания обратило гораздо больше народу. Заохав и завозившись, кое-кто оглядывал площадь, похоже, выискивая первые признаки столкновений с риоммцами. И только пара самых внимательных вслух изумлялись, почему кто-то находит уместным расположиться посреди площади на коленях да еще и с ребенком на руках.
Суматоха, центром которой я вдруг образовался, начала понемногу набирать обороты. Все меньше народу уже вслушивались в ту чушь, что им пытался втолковать бородатый, и все больше заинтересовывались тем, что делал я.
