Разумеется, женщина была далеко не дурой. Она все понимала. Просто считала подобную стратегию самой удачной. Взять нахрапом, затащить в постель, а потом, когда Матвей к ней привыкнет, поставить его в известность, что теперь они пара, и будут проживать вместе. Потом свадебка и прочая хрень. И естественно, его самого и спрашивать не будут.
Бррр! Ужас!
Но Озеров терпел. Наверное, его хорошее воспитание виновато. Послать мужика — не хрен делать. С женщинами всегда труднее. Дать от ворот поворот и не выглядеть при этом грубым — высший пилотаж, подвластный далеко не всем.
Профессор до последнего терпел все выходки Татьяны: терпеливо объяснял, что ему некогда, незачем и вообще неохота. Но помогало слабо. Неизвестно, на сколько еще хватило бы его терпения, если бы не мысли об Алексеевой. Они отвлекали.
Вчера во время переписки девушка раззадорила его не на шутку. Мужчина и сам от себя не ожидал, что может вот так — говорить о своих желаниях. Говорить открыто и при этом получать от процесса столь яркое удовольствие. Озеров не знал, что будет дальше, не понимал, как ему следует действовать, и чего, вообще, хочет. Он пытался подловить ее, задав вопрос про опыт и позы, но Алексеева так и не призналась, что была девственницей, и от этого игра становилась только опаснее и острее.
А еще Матвей начинал ревновать ее к самому себе — виртуальному. Днем девушка своим взглядом и фразами посылала ему совершенно очевидные сигналы, а вечером спрашивала уже другого мужчину о его сексуальных фантазиях. Озеров дико возбуждался и… дико ревновал. Он не знал, куда заведет его эта безумная игра, но уже не мог отступить.
Вот и сейчас профессор жутко нервничал, поглядывая каждые пять минут на наручные часы. Наконец-то, лекция закончилась, студенты начали вставать со своих мест и покидать аудиторию, а он уже ждал, когда в нее войдет его любимая с недавних пор студентка. Перебирал бумаги, с серьезным видом пролистывал работы, что-то бездумно помечал в своем блокноте и разочарованно выдыхал всякий раз, когда вновь вошедшие оказывались не той, кого он ждал.
Алексеева явилась за десять секунд до звонка, когда он почти потерял надежду ее увидеть. Вошла летящей походкой и не удостоила его даже взглядом — будто специально игнорировала. Остановилась у своего стола и, напевая себе что-то под нос, принялась выкладывать тетрадки и ручки.
У Озерова в горле пересохло от ее вида. Его взгляд неторопливо проделал путь от тонких лодыжек вверх по обнаженным ногам до подола платья. Профессор сглотнул и опустил глаза в стопку бумаг. Так? Что там? Лекция? Ага. О чем?
Он открыл свои записи. Его так и подмывало взглянуть на девушку снова, но мужчина сдерживался.
Нужно привести мысли в порядок.
Студенты притихли и ожидали, когда он начнет читать им материал, а Озеров продолжал в недоумении пялиться в свою записную книгу. Какого черта с ним происходит? После вчерашней переписки он не мог смотреть на Алексееву и не представлять, как раздевает ее, как жадно целует и в нетерпении наваливается сверху.
Твою же мать…
— Итак. — Матвей Павлович, наконец, встал из-за стола и прочистил горло. — Пожалуй, начнем.
Главное, не смотреть в ее сторону.
— В прошлый раз мы с вами говорили об основных показателях эффективности использования основных производственных фондов. Надеюсь, вы дома ознакомились с материалом учебника, потому что этот вопрос обязательно будет на экзамене. А пока…
В кармане завибрировал телефон.
— Пока вернемся к видам износа основных производственных фондов.
Еще раз и еще. Кто-то не унимался, атакуя его сообщениями снова и снова.
— Я просмотрел ваши работы на эту тему…
Он все-таки сделал роковую ошибку: скользнул взглядом по Алексеевой — буквально слегка, и тут же отвернулся. Но думать о чем-то другом больше не получалось. Ее соски были напряжены и выделялись под тонким платьем! А она сидела, глядя в мобильник, и даже не замечала этого. Мечтательно улыбалась каким-то своим мыслям, сексуально закусив губу, и даже не представляла, как развратно выглядит в этой чертовой, полупрозрачной шелковой тряпке!
— В общем, никуда не годится. — Произнес Озеров, глядя в окно. — Из рук вон плохо. Видимо, вы пропустили мимо ушей все, что я вам говорил.
Только не это. Мысли о сосках молоденькой студентки грозились сотворить с ним прилюдный конфуз. Нагнав на лицо суровости, профессор решительно прошел к своему столу и сел. Вынул из папки стопку бумаг, сдвинул ее на край стола и хрипло произнес:
— Староста, раздайте, пожалуйста.
Ольга точно издевалась над ним: снова скромная, невинная, краснеющая, постоянно поправляющая волосы. Пока девушка шла к его столу, Озеров мысленно уговаривал себя не пялиться на ее соски.
— В каждой карточке задания для самостоятельной работы. По ее итогам лучшие студенты будут освобождены от зачета. — Сдавленно сказал он.
Цок, цок, цок.
Его сознание в этот момент считало ее шаги. Три, два, один. Тонкие пальчики подхватили со стола листы, и девушка отошла.
Не пялиться на ее круглую попку. Держать себя в руках!
— Приступайте. — Сухо произнес он, оглядывая недоумевающих студентов.
Глупо, конечно.
Запланировать лекцию, а потом внезапно прервать ее и заставить группу писать самостоятельную работу. Но не мог же он стоять перед ними, разглагольствуя об экономике предприятия вот с этим чудовищным стояком? Единственное, о чем в этот момент мог думать профессор, это о том, что все вокруг сейчас видят то, что видит он — эти твердые вишенки сосков под ее платьем! У него едва пар из ушей не повалил от накрывшей внезапно жгучей ревности.
Алексеева села на место и взяла карандаш. Матвей Павлович с трудом заставил себя перестать сверлить ее взглядом.
— Приступайте, у вас тридцать минут. Время пошло. — Повторил он.
В кармане снова завибрировало.
Наклонившись на спинку стула, Озеров вытащил смартфон. Кому и что от него нужно? Что… От увиденного на экране его сердце сначала рухнуло куда-то в самые пятки, а затем вскочило и забилось с невероятной скоростью.
OlyaBadGirl: Знаешь, о чем я сейчас думаю?
OlyaBadGirl: Как ты стоишь и смотришь на меня. Смотришь, медленно втягивая воздух, и ждешь, когда я скажу: иди сюда.
Матвей Павлович перестал дышать.
OlyaBadGirl: Но я не тороплюсь. Мне нравится видеть, как подходит к концу твое терпение.
OlyaBadGirl: Ладно, иди сюда.
Профессор сглотнул, но это было непросто сделать, ведь его горло сжалось от волнения.
OlyaBadGirl: Я ложусь на подушки, запрокидываю голову и чувствую твое дыхание на своей коже. Ты прижимаешься ко мне всем телом. К животу, к бедрам, ко всей ко мне полностью.
