— Большой? — Спросил Матвей.
— Нет, огромный, — хрипло прошептала она.
— Я буду осторожен. — Пообещал мужчина.
Он так и не мог понять, восторг или ужас сейчас отражались в больших карих глазах. Женщины обычно не высказывались по поводу его солидного достоинства, но всегда оставались довольны. И видеть то, как была впечатлена его обнаженным членом юная студентка, было непривычно и… забавно.
Озеров быстро нащупал в кармане брюк презерватив, достал его, вскрыл упаковку и раскатал тонкий латекс по члену. Мужчина склонился над Ольгой, и девушка закрыла глаза. Ее руки робко легли на его плечи. Она тряслась так, как дрожат обычно перед экзаменом, но уж никак не так, как дрожат в ожидании секса. Но профессор не собирался сдаваться. Он подключил к делу губы и язык и заставил ее расслабиться настойчивыми поглаживаниями и большим количеством поцелуев.
Теперь она снова извивалась под ним, отвечала на ласки, и ее веки снова были открыты. Матвею нравилось это ощущение — кожа к коже. Он физически ощущал, как впитывает ее запах и тепло. И смотрелось это тоже потрясающе: его смуглый бронзовый оттенок на ее светлом, почти молочном с легкой ноткой какао.
Ольга дышала так часто, что ее дыхание срывалось на хриплые стоны:
— Давай. Не тяни.
— Я уже.
Он мягко развел в стороны ее ноги и надавил головкой члена, ощутив жаркую влагу. Ткнулся, осторожно, не сильно. Будто просто примерялся. Глаза девушки широко распахнулись в ожидании. Матвей видел, как она облизнула губы, почувствовал, как ее пальцы впились в кожу на его плечах.
Он касался ее аккуратно, мягко поддавливал, готовя к вторжению, и от нахлынувших ощущений ему хотелось рычать — такими невыносимо приятными они были. Удивительно, но ощущение скорого проникновения могло быть таким же головокружительно приятным, как и само проникновение.
— Уже?
— Почти.
Они лежали в таком положении, что стоило ей только надавить на его поясницу, и он оказался бы внутри. Однако Ольга медлила, она часто дышала, словно свыкаясь с тем, что неизбежно произойдет в следующие несколько секунд. Она будто свыкалась с мыслью, что черта подведена, и развязка неминуема, но чем дольше сдерживался Озеров, тем острее становились их потребности и тем неминуемее приближался момент единения.
Матвей поймал момент на ее выдохе. Обхватил руками — так, что невозможно стало вырваться или пошевелиться и закрыл ее рот жгучим поцелуем. Тем самым он вобрал в себя внезапную дрожь и рваный испуганный выдох. Ее ноги раздвинулись шире, и он вошел. Навалился всем телом, сильно прижал к себе. Ворвался одним резким толчком. Втиснулся в полыхающую жаром тесную глубину и, чувствуя, что преград больше нет, замер.
Ольга охнула и зажмурилась. Ее мышцы плотно сжали его изнутри. Она выдохнула ему в губы и медленно потянула носом воздух. Пальцы девушки сильнее впились в его плечи. Озеров был только рад разделить с ней часть ее боли. Опасаясь причинить ей еще большие неудобства, мужчина несколько секунд не двигался.
Он наблюдал за ее лицом, нежно целовал губы и крепче вжимал в себя руками. По его телу словно растекалась тягучая огненная лава. Удовольствие волнами разбегалось по рукам и ногам, а затем снова концентрировалось внизу живота. Ему стоило огромных усилий преодолеть безумное желание двигаться в ней резко и быстро. Матвей стиснул зубы и стал осторожно двигаться, раскачиваясь вперед и назад.
Жалобно постанывая, девушка стала откликаться на его поцелуи. Сначала он чуть не остановился, испугавшись, что она плачет, но тут же увидел ее улыбку. Это были тихие стоны удовольствия. Он боялся сделать лишнее движение, чтобы не испортить всё, но Ольга очень скоро начала двигаться с ним в такт.
Ее руки перемещались по его сильному телу: гладили, ласкали, скользили. Она откидывала голову назад и подставляла шею под его поцелуи. Комкала пальцами простыни, а затем снова стискивала руками его плечи, притягивая ближе к себе.
Озеров проникал в нее все глубже и глубже. Комнату постепенно заполняли звуки стонов и глухих ударов друг о друга. Ольга шумно дышала, охватывая и сжимая его изнутри напряженными мускулами, а мужчина двигался все быстрее, стараясь коснуться всей ее длины своей напряженной мужской твердостью.
Матвей давно уже был на пределе. Сдерживался изо всех сил. Но он продолжал и продолжал, видя, что она откликается, что чувствует его намерения. Ему не хотелось кончать, потому что он боялся, что так прекрасно, как сейчас, не будет уже никогда. Когда внизу уже все болело от напряжения, вздувалось венами, а он пытался сделать практически невозможное: помочь ей победить боль и приблизиться к пику наслаждения.
Щеки Ольги вспыхнули, зрачки расширились. Она задрожала, обхватывая его все плотнее. Начала извиваться в его руках, выгнула спину.
— Кричи. — Прошептал он. — Не сдерживай себя.
И в этот момент увидел в ее лице всё, что делало его таким счастливым. Девушка напряженно выгнулась, мелко задрожала и, продолжая судорожно сжимать его изнутри, низко охнула. Озеров прижался к ней и вошел глубоко-глубоко, усиливая ощущения и все-таки срывая на финише с ее губ победный вскрик.
Матвей кожей почувствовал, как оргазм прошелся электрической волной по ее телу. Она все еще сотрясалась в сладких конвульсиях, когда он еще несколько раз порывисто вошел в нее и тотчас кончил. Это был короткий и оглушительный взрыв. Ослепительно яркий. И такой болезненно-сладкий, что у него едва не свело конечности.
Мужчина ослабил хватку и выдохнул. Осторожно приподнялся и откатился, чтобы не раздавить девушку. Та все еще тяжело дышала и не могла прийти в себя. Озеров быстро снял презерватив, связал узелком и убрал на пол. Его член все еще находился в боевом состоянии, но Ольге и так от него досталось, ей нужна была передышка.
Мужчина лег рядом и зарылся носом в ее влажные от пота волосы. Осторожно втянув их аромат, он поцеловал девушку в висок. Ольга что-то промурлыкала себе под нос, точно кошка, затем прижалась к нему всем телом, положила голову на его плечо и трогательным преданным взглядом посмотрела в лицо.
— Жива? — Мужчина положил руку на ее бедро.
— Очень. — Улыбнулась она.
25
Ольга открыла глаза. В комнате было темно.
Она огляделась. Матвея нигде не было видно. Неужели, ушел? Или вовсе приснился ей? Нет, подушка все еще хранила его запах. Девушка приподнялась и отодвинула занавеску. За окном уже стемнело, над речкой повисла большая желтая луна, и деревья тут и там плавно колыхали ветвями в ее серебристых отсветах.
Алексеева прислушалась. Вокруг было очень спокойно, и только негромкие мужские голоса отдавались приглушенным эхо в зыбкой тишине.
Девушка вытянула шею и заметила два силуэта на веранде. Ее Матвей разговаривал с другом в свете тусклого маленького фонаря, закрепленного под крышей. Он и сейчас выглядел для нее самым красивым. Эдакий миллионер на отдыхе: расслабленный, взъерошенный, домашний. Босиком, в брюках, в расстегнутой рубашке с закатанными рукавами и бутылкой ледяного пива в руке.
