10
Сердце колотится, пульс стучит в ушах, когда я отворяю дверь и вхожу в дом. Меня встречает безмолвие и разбросанные повсюду вещи. На столике стоит початый бокал с вином. Значит, никого в мое отсутствие не было. Я хватаю с каминной полки свой сотовый и провожу пальцем по экрану.
Пропущенных нет.
Тяжкий груз обрушивается с плеч. Я взъерошиваю волосы и провожу ладонями по лицу. Значит, всё обошлось. Макс не писал и не звонил.
И тут же камнем на шее повисает вина – я изменила мужу. Изменила своему любимому Максу. И не просто предала его, а вела себя как последняя шлюха. Это не было случайным поцелуем или минутным помутнением рассудка. Я позволяла чужому мужчине трахать меня всю ночь напролет и громко кричала его имя, когда кончала.
Я – последняя тварь.
Пошатываясь, плетусь в кухню и ощущаю, как мое тело ноет от полученного удовольствия. После часа непрерывного секса с Максом у меня бы стерлось все внутри до кровавых мозолей, но всё, что я ощущаю сейчас после секса с Алексом, это истома, легкость и приятное покалывание в уставших мышцах. В эту ночь во мне было столько влаги, что смазки хватило бы и еще на восемь раз. И потом еще на восемь, возможно.
Я трясу головой, отбрасывая подальше эти воспоминания, как безумное наваждение. Отворяю для Поппи дверь на веранду. Пёсик забегает и начинает радостно кружить вокруг меня. Устало бросаю ему в тарелку корм и поднимаюсь наверх, чтобы принять душ.
Платье запихиваю на дно корзины для белья – опасная улика.
Встаю под струи теплой воды и закрываю глаза. Пока капли ударяются о мою кожу, я считаю секунды и вдруг начинаю плакать. Через полминуты рыдания сотрясают уже все мое тело. Слезы, смешиваясь с водой, утекают в канализацию.
Я ожесточенно растираю руки, грудь и ноги мочалкой, чтобы смыть с себя запах чужого мужчины. Тру кожу снова и снова, но всякий раз мне кажется, что этого недостаточно. Я всхлипываю, добавляю геля для душа и снова ожесточенно раздираю кожу грубыми движениями.
Мне кажется, что он все еще во мне. Что он всегда будет там. Что я никогда его не забуду. Мерещится, что его руки все еще блуждают по моему телу, а его шепот приказывает мне повиноваться. Я схожу с ума, прокручивая в голове эти картинки снова и снова.
Уборка в доме занимает у меня пару часов. Честно говоря, убирать там нечего, но я вылизываю особняк до скрипа. Гостиную, кухню, второй этаж. Придирчиво рассматриваю свое тело в зеркало и всё-таки нахожу пару синяков на талии и бедрах. Дрожащими руками накладываю тон на кожу в этих местах и отправляюсь готовить обед.
Когда звонит Макс, у меня сердце падает в пятки. Он сообщает, что выспался, собирается закончить дела, а затем поедет в аэропорт. Сиплым голосом отвечаю, что буду ждать его. Муж спрашивает, не простыла ли я. Приходится врать, что меня могло продуть вчера в саду. Он говорит, что любит и скучает. Заверяю, что тоже очень скучаю и очень его люблю. В это время по моей щеке катится горячая слеза.
Сбросив вызов, я иду к своему тайнику в мини-оранжерее и достаю из щели между полками пачку сигарет и зажигалку. Курение всегда помогает мне сосредоточиться и успокоиться. Я курю очень редко, ведь Макс не выносит запаха табака. Храню свою заначку здесь, чтобы он не нашел ее и не расстроился, узнав о моем пристрастии. У нас с Майкой даже есть договоренность – если муж обнаружит мой тайник, то подруга подтвердит, что эти сигареты ее, и она забыла их у меня когда-то давно.
Я не выхожу на свежий воздух, чтобы не столкнуться нечаянно с Алексом в саду. Сажусь на невысокое кресло рядом с орхидеями и закуриваю. Три сигареты уходят прежде, чем мои руки перестают дрожать. А потом я снова возвращаюсь в дом и иду в душ. Еще раз мою голову и дважды тщательно чищу зубы. Выношу и выбрасываю в мусорный бак пакет, в котором среди прочего хлама и картофельных очисток спрятаны окурки.
К приезду мужа надеваю водолазку и брючки. Наношу на губы прозрачный блеск, а злосчастную красную помаду закидываю подальше на дно косметички.
«Он узнает. Он всё поймет. Мне конец» – написано в моих глазах, когда я бросаю взгляд в зеркало. Но уже поздно о чем-либо сожалеть. Нужно сделать так, чтобы он ничего не узнал. Нужно стараться вести себя естественно, стараться загладить поступками свою вину.
– Родная, – муж с порога заключает меня в объятия.
Когда его нос зарывается в мои волосы, мои внутренности сжимаются. Он точно учует запах. Если не сигарет, так Алекса. Но руки Макса нежно гладят мою спину, а его дыхание остается таким же ровным.
– Что с тобой? – Спрашивает он, отстраняясь, и внимательно вглядываясь в мое лицо.
Его брови напряженно сдвигаются к переносице.
– Все хорошо. – Пытаюсь улыбнуться я.
– Нет. – Макс качает головой. – Ты точно простыла! Такая бледная.
– Ерунда. – Ничтожная попытка соврать кричит о моем бесстыдном поступке.
– Я тебя быстро вылечу, – смеется Макс и целует меня в губы.
Его руки гладят мою талию и спускаются к бедрам. Они ложатся ровно на то место, на котором еще совсем недавно лежали руки Алекса.
– Ты голоден? – Спрашиваю я, стараясь удержать взгляд, когда муж меня отпускает.
– Как волк! – Говорит он, проходя в гостиную.
– Тогда иди, мой руки, и садимся ужинать. – Мой голос дрожит.
– Отлично.
Пока муж относит вещи наверх и переодевается, я раскладываю ужин по тарелкам и пристально слежу за тем, что происходит за окном.
Алекс выгоняет машину, убирает в багажник сумку и бросает прощальный взгляд на дом Сергея и Марии. Я отхожу в сторону, опасаясь того, что он может посмотреть на наши окна. Очень быстро слышится шум мотора, и его автомобиль исчезает в конце улицы.
Уехал.
Я облегченно вздыхаю. Единственный свидетель и прямой виновник моего грехопадения отчалил отсюда навсегда. Дышать становится значительно легче.
Макс спускается вовремя: мясо с овощами еще не успели остыть. Мы садимся за стол, и я начинаю закидывать его вопросами о поездке. Муж явно рад тому, что я проявляю интерес, поэтому в красках описывает все подробности званого ужина с клиентами и инвесторами. Он говорит, а я киваю, пропуская всё мимо ушей. Меня греет одна лишь мысль – Макс улыбается и светится от радости, а, значит, он ничего не заметил, и еще можно обо всем забыть.
После ужина он моет посуду, а я убираю ее в сушку. Наши разговоры перемежаются короткими поцелуями, и моя жалкая душонка все сильнее уверяется в собственной безнаказанности.
Алекс – ужасная ошибка, но я всё исправлю. Обещаю.
– Может, прогуляемся по городу? – Предлагает Макс, вытирая руки.
– Может, просто посмотрим какой-нибудь фильм? – Пожимая плечами я.
– Идет. – Соглашается он. – Я действительно слишком устал. Полежим, посмотрим, выпьем вина.
