— Не надо! Джо, любимый, прошу тебя, не трогай его! — Звенит голос матери. Я чувствую, как она бросается на меня, чтобы закрыть собой. Ощущаю тепло ее рук на своей спине, пытаюсь встать. — Он просто глупый мальчишка, прости его!
Но по тому, как ее мольбы переходят в жалобные стоны, понимаю, что он уже близко. Он приближается. Не успеваю обернуться, как железные тиски обхватывают мое тело, приподнимают и впечатывают в тяжеленный сундук, стоящий возле стены. Что-то скрипит, трещит, гудит, но я вижу лишь белые пятна, расплывающиеся перед глазами.
— Щенок! — Рычит Джо, переворачивая меня.
— Нет! — Крик матери режет по ушам.
Она забивается в угол и обхватывает свои ноги руками. Раскачивается из стороны в сторону и зажмуривается, когда тяжелое колено вдруг упирается мне в живот.
— Ты, что, сучонок, — ублюдок обжигает меня зловонным дыханием, склоняясь все ниже, — думал, тебе все это сойдет с рук? Разве я тебя не предупреждал?
— Джо, пожалуйста, не надо! — Закрывая грязными ладонями лицо, больше похожее на кровавое мессиво, просит мать.
Она больше не кидается мне на помощь. Пытается отрешиться или забыться, ломка снова сводит ее конечности, делая движения хаотичными и резкими. Мама похожа на дикое, забитое и напуганное до смерти животное, но я все равно смотрю на нее в последний раз, чтобы запомнить любимые черты.
— Жалкий выродок, — сплевывает Джо.
Его удар получается сильным. Я успеваю заметить метнувшуюся к моему лицу руку, услышать мокрый щелчок и звук разрываемых с треском тканей, когда его кулачище обрушивается на щеку. Не знаю, что это, скрежет костей или напряжение раскромсанных мышц, но оно превращается в моем мозгу в смертельную какофонию, звон, гул колокола.
Я проваливаюсь в бездну, но получаю новый удар, и это возвращает меня к жизни.
«Где я? Что со мной?»
Крик мечущейся рядом матери превращается уже в дикий вой. Мне нечем дышать, мир вокруг трещит и рушится, сознание пытается покинуть плоть, а перед глазами расплывается довольная ухмылка Джо. Хищный оскал безумной твари.
Словно в тумане вдруг слышу шаги и чью-то мягкую поступь от двери. За спиной маминого дружка появляется белое пятно, оно приближается, и неожиданно, вместо нового удара, я вижу, как Джо, широко раскрывая пасть, обмякает и тяжело валится на меня. Длинные руки безвольно обвисают вниз и падают рядом с моим лицом.
Мать вопит.
— Сними его с него, — щебечет тревожный и совсем незнакомый девичий голосок.
— Помоги мне… — А это голос Майкла.
Теперь я вижу друга, он бледен, как полотно, его глаза лихорадочно скользят по моему лицу. Что-то падает на пол рядом с моей головой — это бита. Друг бросает ее, чтобы освободить свои руки и стащить с меня неподъемную тушу, воняющую потом и ссаньем.
— Нет, нет, нет… — Подползает мама. — Что вы наделали?
Нежно гладит дрожащими ладонями лицо своего хахаля и громко шмыгает носом. Поднимает взгляд и зло впивается глазами в перепуганного насмерть Майкла. Даже в этот момент она продолжает жалеть своего обидчика, забывая о собственном сыне. Кружит над ним вороном, хнычет, поливает слезами.
— Вы его убили! — Подползает, стуча по полу коленями, к его лицу и лихорадочно целует в губы.
— Вряд ли. — Снова девичий голосок.
Я приподнимаюсь, скидывая с себя ногу Джо, сажусь, привалившись к дивану, и смотрю на красивое лицо — большие черные глаза, выразительные мягкие губы, прямой нос, украшенный простеньким колечком. Это девочка. Совершенно незнакомая. Странная и интересная. Какая-то необыкновенно притягательная, потому что я не могу оторвать от нее взгляд.
Теряю себя в ее глазах. Такое ощущение, что проходит вечность, пока мы смотрим друг на друга. И плевать, даже если это всего доля секунды. Меня не существует для этого мира на это самое мгновение. И это пугает. Особенно потому, что я даже боли не чувствую.
Мне хочется узнать, не видение ли это. Вдруг она не настоящая? Голова кругом идет от этих мыслей. Они проносятся в моем мозгу, как стадо лихих коней, и оставляют после себя только ласковое прикосновение налетевшего прохладного ветерка с ароматом молочного шоколада.
«Что со мной?»
Девчонка отводит взгляд, садится на корточки и прикладывает пальцы к запястью Джо.
— Ну-ка, Майки, — с тревогой подзывает Салливана.
Тот, пошатываясь, подходит ближе. Его рука ложится на шею мужчины.
— Пульс есть…
Маму колотит. Она словно просыпается ото сна, валится на задницу, перекатывается и ползет ко мне.
— Джеймс, сынок…
Я вздрагиваю. У нее совершенно невменяемое выражение лица.
— Нужно вызывать полицию, — сглотнув, произносит Майки.
— Нет. Не надо копов. — Задыхаясь, прикладываю к разбитому лицу ладонь. — Нельзя. — Указываю на столик, на котором лежат два пакетика с белым порошком. — Здесь повсюду наркота. Это урод притащил. — Приподнимаюсь, обнимаю дрожащую маму. — К тому же, посмотри, в каком она состоянии. Ты ведь знаешь, куда они меня отправят, если увидят все это?
Майкл падает на диван, его трясет нервной дрожью. Он чешет и чешет виски, пытаясь успокоиться. Его ноги отбивают по полу сумасшедшую чечетку.
— Черт, черт…
— Подождите. — Говорит его черноглазая спутница, опускаясь на колени рядом со мной. — Где у вас телефон? Сейчас я позвоню своему отцу. Он врач, у него связи. Я увезу твою маму с собой, и мы отправим ее на реабилитацию в клинику. Папа мне не откажет, он договорится, уверена. Я никогда ни о чем его не просила, так что он должен мне.
— А так можно? — Хрипло спрашиваю я.
Сердце замирает. Мне очень хочется ей верить. Я даже мечтать не мог о чем-то таком.
— Это единственный выход. — Девочка поворачивается к моей матери, осторожно протягивает руку и убирает прядь слипшихся от крови волос ей за ухо. — Вы поедете? Вы согласны лечиться? Ради своего сына?
— Это дорого, детка, — сонно отмахивается она. — К тому же, я абсолютно здорова.
И, отворачивается, пряча лицо в ворот рубашки.
— Моему отцу это по карману, не переживайте. — Решительно говорит незнакомка. — Пойдемте.
Гладит ее по руке.
— Я не знаю. — Мама снова косится на лежащего без сознания Джо.
На улице уже слышен какой-то шум, вой сирен вдалеке. Соседи тоже подтягиваются к трейлеру.
— И лучше сделать вот так, — девочка встает, сгребает со стола пакетики с порошком и засовывает их в карманы Джо. Затем подбирает биту и вкладывает в его же безвольные пальцы. Отряхивает руки. — Майки, тебе придется остаться, парню пригодится свидетель.
Она склоняется надо мной, достает из кармана шорт белый платок и подает мне. Беру его и прикладываю к лицу матери. Девчонка наблюдает за моими действиями, одобрительно кивая, затем ее рука мягко касается моего плеча:
