— У нее под ногтями была кровь того, кто… — Мистер Кларк морщится, хватаясь за сердце. — И следы биоматериала в… О, господи…
Он давится собственными словами, роняет лицо в трясущиеся ладони.
— Простите нас… — Майкл кладет ему ладонь на плечо. — Мы должны были быть рядом с ней.
У меня зубы сводит от чувства вины. Это я. Я ее отпустил. Отверг. Вся вина только на мне.
— Она ведь такая. Моя Элис. Своенравная…
Он сотрясается в беззвучных рыданиях, добела сжимает кулаки.
— Иди уже к отцу и разузнай все хорошенько, — рычу я на Майки.
Бросив на меня колкий взгляд, тот все-таки разворачивается и уходит. Я иду к бару и ищу что-нибудь покрепче. Откупориваю бутылку виски и разливаю по бокалам, ставлю один перед собой, другой перед отцом Элли. Мужчина смотрит на меня непонимающе. Еще недавно он бы счел мое поведение наглостью, но сегодня все изменилось, и он молча выпивает залпом спиртное.
Делаю то же самое. Мы не смотрим друг на друга. Я барабаню пальцами по столу и про себя считаю от одного до десяти и обратно — бездействие меня убивает, боюсь сорваться. Вспоминаю, какой предстала передо мной Элли на больничной койке, и внутренности жжет огнем. Ее лицо сплошь было покрыто синяками и отеками, глаз заплыл, а на шее виднелись темные отметины, оставленные чьими-то пальцами.
Мы знаем, чьими. Копы знают. Но всем всё равно, потому что насильник уже на свободе.
— Его отпустили за недостаточностью доказательств. — Говорит Майкл, вернувшись через час. — Мой отец говорил с судьей.
Я вскакиваю на ноги и хватаю его, точно щенка, за ворот рубашки:
— Что? Что, повтори?!
Майки перехватывает мои руки и больно сдавливает до тех пор, пока не ослабляю хватку и не отпускаю его.
— Но ведь ДНК, — хватает ртом воздух мистер Кларк, — его сперма… — Он встает и начинает мерить шагами столовую. Хватается за голову. — Мне нужно срочно позвонить адвокату. — Оглядывается в поисках телефона. — Черт, да где он…
— Что мы будем делать? — Шепчу я на ухо другу.
— Подождем, пока все выяснится. — Майки смотрит хмуро, играет на скулах желваками. — Он — сын шерифа, но это не означает, что ему можно всё. Калечить людей, насиловать. Закон на нашей стороне, к тому же есть улики…
— Ты совсем тупой? — Подталкиваю его к окну. — Бобби — озверевший беспредельщик. Ему в последние пару лет сошли с рук погром в баре, езда в пьяном виде и пара избиений ни в чем не повинных малолеток. Он понимает, что на него нет управы, что ему все можно.
— Но будет суд.
— Ты серьезно? — Смотрю в его лицо и усмехаюсь. — Суд? И ты в это веришь?
— Но есть же доказательства.
— Да? Почему тогда его отпустили под залог?
Майкл опускает взгляд в пол.
— Вот именно. — Продолжаю я, придвигаясь к нему ближе. — Знаешь, как все будет? М?
— Как?
— Завтра они объявят Элли сумасшедшей, скажут, что она никого не видела и ничего не помнит. Обнаружат, что бумаги на задержание оформлены неправильно, а результаты анализов потеряны или биоматериалы непригодны для исследования.
— Это слишком. — Майки неуверенно жмет плечами. — Нет, нет.
— Папочка Андерсон держит весь город в кулаке, и Бобби это знает. Иначе бы его детские шалости не переросли со временем в дикие зверства. Ему ничего не будет, Майки. Ты понимаешь? Очнись ты уже!
— Если его отпустят, я убью его… — Шумно выдыхает друг, хватаясь за голову.
Отец Элли возвращается с телефоном в руке, прижатым к уху:
— Да? Но как… Да… Что?
Я понижаю голос, чтобы он не услышал:
— Уже отпустили. Или что, ты думаешь, у Бобби не получится отвертеться? И пока вопрос решается на местном уровне, все карты на руках у шерифа. Чтобы добиться справедливости, придется вскрыть осиное гнездо, а это весь полицейский участок, все эти чертовы отморозки и взяточники! Никто на это не пойдет!
— Ничего не понимаю… — Бормочет мистер Кларк, откладывая в сторону телефон. — Это не он, не Бобби. Мне сказали, что результаты не совпали. Но как?
Я перевожу взгляд на Майкла и развожу руками:
— О чем я тебе и говорил.
— Нужно еще раз поговорить с Элли, может она что-то перепутала…— Дрожащими руками Майкл проводит по лицу.
— Да. Если тебе надо, разговаривай. — Цежу сквозь зубы. — А я пошел.
— Джимми, стой! — Друг догоняет меня. — Может, действительно какая-то ошибка? Нужно во всем разобраться.
Останавливаюсь и качаю головой.
— Ты жди, пока во всем разберутся, ладно? А мне пора. — Машу рукой мужчине. — Держитесь, мистер Кларк!
— Куда ты? — В спину.
— Останься с ним. — Прошу.
— Стой. — Майки догоняет и разворачивает меня.
Его глаза буравят мое лицо. Он видит меня насквозь.
— Я с тобой.
Перехватываю его руки.
— Ты же понимаешь, что я не разговаривать с ним собираюсь?
Кивает.
И мы спешно идем к машине.
— Куда? — Спрашивает, заводя мотор.
— Сначала ко мне.
Заезжаем ко мне домой. Отмахиваясь от вопросов матери, достаю из шкафа биту, заворачиваю в футболку и выношу из дома. Кладу в багажник и сажусь обратно на пассажирское, рядом с Майки.
— Не натвори глупостей, сынок, — просит мать, наклоняясь к окну.
— О чем ты, ма? — Горько смеюсь я и прошу Майки скорее трогать с места. — Все будет хорошо.
Когда мы отъезжаем достаю из кармана старенький кастет и отдаю другу.
— Зачем это? — Ворчит.
— На всякий случай.
Берет и торопливо прячет в карман джинсов.
— А это? — Он косится на то, что я вынимаю из-за пояса брюк.
Большие садовые ножницы с ржавыми лезвиями, бережно обмотанные платком-банданой. Разворачиваю ткань, достаю их и кручу перед глазами:
— Нужно будет кое-что укоротить.
Майкл
Ждем в машине битый час возле дома Андерсонов. Джимми курит одну сигарету за другой, а я нервно сжимаю в кармане кастет и кусаю губы.
— Чего мы ждем? — Спрашиваю. — Ясно же, что дома его нет. Только мамашка в кухне дежурит, больше нигде свет не горит.
— Если он где-то отдыхает или прячется под крылом у папочки, то все равно вернется домой. — Друг стряхивает пепел и снова затягивается.
Я утыкаюсь взглядом в длинную желтую тень, скользящую по траве и прячущуюся в темноте. Похоже, что кроме хозяйки в доме, и правда, никого нет.
