Дэйм покачала головой.
– Но Киран ведь не позволит этого, правда?
Бриок хрюкнул и задумчиво потер свою бородку.
– Наверное, он попытается это предотвратить, но теперь у него нет права голоса.
– Это неправда, – бросил другой мужчина. – Совет, возможно, согласился сделать Олдрена регентом, но до тех пор, пока Боги не признают его, Киран может вернуть свое право, данное ему по рождению. Значит, у него остается время до следующего зимнего солнцестояния, чтобы передумать.
Зейлан, следившая за разговором со своего места, презрительно фыркнула. Ее забавляло, что фейри, которые в течение последних недель критиковали Кирана в пух и прах, теперь захотели, чтобы он не снимал свою корону. Только для того, чтобы продолжать заниматься своими противозаконными делами. Однако девушка искренне надеялась, что Олдрен повременит с закрытием публичного дома до тех пор, пока она снова не окажется в безопасности в Тобрии.
– А что насчет взятки? – спросил Лионус, обращаясь к Бриоку.
Тот покачал головой.
– Только в самом крайнем случае.
– Мы могли бы переехать и ничего не говорить об этом Кирану. Тогда они уже не узнают, где нас искать, – предложил Сеорас, подтверждая свои слова кивком, словно это был лучший вариант из всех предложенных за долгое время.
– И как ты себе это представляешь? – спросила Дэйм. – Такое укрытие, как это, нельзя вот так просто вытянуть из шляпы, даже при помощи земной магии. Думай, что говоришь!
Вдруг послышались шаги, эхо которых проникло в салон. Голоса фейри стихли, и все головы повернулись в сторону туннеля, через который можно было войти в бордель. Вскоре на входе появился Киран. За ним по пятам следовал Олдрен, затянутый в светло-голубой мундир, который когда-то принадлежал Кирану. Бывший принц, напротив, был одет в простую гражданскую одежду, словно хотел как можно скорее прервать любую связь с замком и троном.
– Приветствую вас, – весело сказал Киран.
– Приветствуем! – едва дыша, ответил один из фейри. Все остальные Неблагие вытянули шеи, видимо, в ожидании, что салон в любую минуту начнут штурмовать гвардейцы.
Но Олдрен и Киран пришли только вдвоем.
Бриок поклонился и заговорил.
– Регент Олдрен, для меня большая радость приветствовать Вас в моем скромном доме. Могу я вам что-то предложить? Бокал вина? Или физическое удовольствие?
Эти слова, казалось, позабавили Кирана, и он ухмыльнулся.
– Нет, спасибо, – ответил Олдрен, который, казалось, чувствовал себя в своей новой роли будущего короля, по крайней мере, более комфортно, чем Киран. Его осанка была возвышенной, но безмятежной, взгляд настороженным, но без той озабоченности, которой всегда отличался Киран. – Мы здесь, чтобы поговорить с Хранительницей.
Зейлан, которая сидела, развалившись, на стуле, тут же выпрямилась.
– Со мной?
– Да, или Бриок держит здесь еще одного Хранителя?
– Нет! – поспешно ответил Бриок, который, вероятно, услышал в вопросе Олдрена не шутку, а обвинение. – Она единственная. Клянусь!
– Нам нужно поговорить наедине, – объяснил Олдрен. Это был не вопрос и не просьба, просто заявление. Тем не менее Бриок тут же оказался рядом с ними и велел гостям и Зейлан следовать за ним. Он провел их мимо фейри, которые низко поклонились. Показалось ли девушке, что Неблагие выказывали Олдрену больше почтения, чем мог когда-либо добиться от них Киран, или так и было на самом деле?
В коридоре со спальнями стояла исключительная тишина.
Ни хрипы, ни стоны не проникали сквозь щели дверей. Были слышны только возбужденные голоса фейри, которых они оставили в салоне.
Перед одной из комнат Бриок остановился. Он открыл им дверь, жестом показывая, что они могут войти.
– Оставайтесь здесь столько времени, сколько вам понадобится. Сегодня эта комната больше не нужна, – пояснил он, но это, вероятно, было ложью.
– Спасибо, – ответил Олдрен и проговорил, обращаясь к Кирану:
– Проходите. Мне нужно кое-что обсудить с Бриоком, и после этого я к вам присоединюсь.
Киран, казалось, хотел что-то ответить, но потом только кивнул и вошел в спальню вместе с Зейлан. Дверь за ними закрылась. Какое-то странное чувство распространилось в груди Зейлан, когда она оглядела комнату, предназначенную лишь для одной цели. В центре комнаты стояла кровать с многочисленными одеялами и подушками. К одной из стен крепились плетки и кандалы для тех, кто любил пожестче. По слухам из сведущих источников, Киран был одним из таких.
Зейлан скрестила руки перед грудью.
– Я не думала увидеть тебя снова так скоро.
– Я рассказал Олдрену о твоих трудностях, и он настоял на том, чтобы прийти сюда, чтобы поговорить об этом с тобой лично, – ответил Киран. Он подошел к столу, на котором стояла тарелка с фруктами, и сунул себе в рот виноградину.
– Это мило с его стороны, – сказала Зейлан, прислонившись к стене, так как ей не хотелось садиться на кровать в присутствии Кирана. – Особенно если учесть, насколько он, по-видимому, сейчас занят всеми своими новыми обязанностями.
Киран сгреб горсть винограда с грозди.
– Он мне чем-то обязан, ведь я отдал ему свою корону.
Зейлан улыбнулась.
– Ты доволен решением?
Киран кивнул и подошел к девушке. Однако он остановился перед ней на должном расстоянии, словно знал, насколько опасной для них может стать близость в этой комнате.
– Олдрен будет великим королем. Лучшим, чем когда-либо мог стать я. С этим согласен и Совет.
– И что ты теперь собираешься делать?
– Этого я еще не знаю. – Киран пожал плечами и сунул в рот очередную виноградину и смущенно жевал ее, прежде чем заговорить. – Как ты думаешь, я мог бы сопроводить тебя обратно к Стене?
Зейлан нахмурилась.
– Зачем это?
– Чтобы стать Хранителем.
– Ты хочешь стать Хранителем? – озадаченно спросила Зейлан. Этого девушка не ожидала. Однако, как она уже успела заметить, Киран всегда был полон сюрпризов.
– Да, а почему бы и нет? – ответил Киран, перекатывая между пальцами последнюю оставшуюся виноградину. – Я никогда не чувствовал себя по-настоящему своим среди фейри. В Тобрию я отправиться не могу. А мысль о том, чтобы поплыть в одиночку в какую-то чужую страну, меня не прельщает. Поэтому мне остается только Свободная земля.
– Ты все-таки фейри.
Зейлан не хотела разрушать его надежды, но в Соглашении четко говорилось, кому разрешено быть Хранителем, а кому нет. Эта привилегия была зарезервирована только для людей, которым было даровано бессмертие. Они объединяли оба мира и якобы поэтому были более непредвзяты. Но Киран был Неблагим по рождению, поэтому в его нейтралитете могли возникнуть сомнения.
