– Она довольно привлекательна… для человека.
Женщина мечтательно вздохнула.
– Она может присоединиться?
Зейлан скривилась от отвращения. Девушке уже не в первый раз предлагали выступать в роли партнерши по любовным играм. Но у нее не было желания приближаться к фейри, если только это не становилось острой необходимостью.
Сеорас пожал плечами. Как и большинство Неблагих фейри, он был высоким и стройным, с четко очерченными мускулами и длинными светлыми волосами, которые доходили ему до самого члена.
– По мне, так пожалуйста, но тебе это будет стоить дороже.
– Сожалею, но я предпочла бы вонзить в задницу меч, чем делить постель с вами обоими, – с холодной улыбкой заявила Зейлан. Она протолкнулась мимо парочки и вышла из комнаты. Тускло освещенный коридор, устланный красным ковром, вел еще в дюжину комнат. Пахло опиумом и пелагоном. Но вонь от наркотиков Зейлан переносила легче, чем запах похоти и спермы в комнатах. К сожалению, девушка слышала все, что происходило за закрытыми дверями. Фейри, которые веселились там, стонали и задыхались, кряхтели и кричали в своей похоти, словно дикие звери, которыми на самом деле и были.
Зейлан прошла по коридору в сторону салона. Там, по крайней мере, играла музыка, но даже здесь она не могла избавиться от присутствия фейри. Полуголые танцоры и танцовщицы двигались в такт музыке для посетителей, которые играли за столиками в карты, принимали наркотики или занимались своими подозрительными делами.
Она подошла к стойке.
– На сегодня моя работа закончена?
– Похоже на то, – ответила Дэймин, или Дэйм, как называла ее Зейлан, и пододвинула к девушке стакан с водой. Владелица борделя была вполне сносной для фейри. Зейлан эта Неблагая даже могла бы понравиться, не заставляй она свою новую работницу убирать комнаты шлюх.
Зейлан мелкими глотками пила воду.
– А моя комната?
– Все еще занята.
Зейлан застонала, но в ее стоне не было ни следа похоти или восторга. Собственной спальни у Хранительницы не было, и ей приходилось спать в тех комнатах, которые они убирала, когда они уже не были нужны. Часто это случалось только в ранние утренние часы.
– Ты что-нибудь слышала о Киране? – спросила Зейлан с той же предательской надеждой, что и каждый день. Она не видела принца с той самой ночи, когда они вместе пробрались сюда сквозь штормовой ливень. Киран обещал вернуться и помочь ей бежать, но пока этого не произошло.
Дэйм покачала головой.
– К сожалению, нет.
Чего еще она могла ждать? По большей части Зейлан избегала фейри и поклялась себе никогда не разговаривать с посетителями борделя. Но она не была глухой. До слуха девушки доходили истории, которые Неблагие фейри, опьянев, рассказывали друг другу. А значит, наверху, над ее головой, бушевала война. Вызванные магией штормы прокатились по всему городу. Дома подверглись разрушению, дороги стали непроходимыми, а дворец почти лишился возможности поддерживать оборону.
И это только потому, что Неблагие не хотели, чтобы Киран становился их королем. Для них он был слишком молодым, слишком неопытным и слишком чужим. Они говорили о нем как о паразите, который поселился в их прекрасном городе, хотя правота была на его стороне. Это напомнило Зейлан о ее пребывании на Стене. Закон был на ее стороне, и все же послушники вроде Деррина Армвона делали все возможное, чтобы избавиться от девушки и усложнить ей жизнь.
– Не волнуйся, – сказала Дэйм в ответ на ее молчание. – Он придет. Просто дай ему чуть больше времени.
Зейлан выдавила из себя улыбку.
– Дашь мне мою книгу?
Дэйм полезла под прилавок и протянула девушке том. Не говоря ни слова, Зейлан направилась в один наиболее освещенных углов комнаты. Теперь фейри могли наблюдать за ней, как если бы девушка находилась на серебряном подносе, но едва ли Хранительница могла научиться читать в темноте. Зейлан раскрыла книгу на том месте, где остановилась накануне, и посмотрела на первое слово. Оно начиналось с «a», затем «n» и…
Зейлан уставилась на букву, которая выглядела как «o» с рыболовным крючком внизу. Буквы, из которых состояло ее собственное имя, были знакомы Хранительнице, но все остальные давались ей с трудом. За странным «o» последовала «e».
– Anoe… – пробормотала Зейлан, чувствуя себя полной идиоткой. Уже несколько раз она начинала учиться читать, а потом бросала. Но сейчас девушка больше, чем когда-либо, была полна решимости овладеть этой способностью, потому что иначе она не сможет себе помочь. С ней что-то не так, и не было никого, кому Хранительница могла бы довериться.
Она была уверена, что умерла в подземелье после того, как гвардеец пронзил ее мечом, связанным с водой. Зейлан даже помнила свой последний вздох, но сейчас она не была мертва. Она воскресла. А еще случаи с фейри, которые, по всей видимости, не могли творить магию в ее присутствии.
Раньше такое тоже случалось. Например, когда полукровка напал на нее, или еще – в подземелье, когда Зейлан боролась с охранниками. Оба раза фейри не применяли магию в бою, и это было необычно.
Вначале Зейлан восприняла эту неудачу как слабость фейри, но теперь у девушки было время подумать об этом. И чем больше Хранительница думала, тем сильнее становилось ее подозрение, что она, возможно, имеет к этому какое-то отношение. Ведь даже когда девушка убегала из темницы, гвардейцы не остановили ее при помощи магии. А еще тот фейри, который напал на нее под дождем. На него по каким-то причинам не подействовало волшебное оружие. Продолжая вспоминать, Хранительница обнаружила, что еще ни разу эльвы не пытались воздействовать на ее сознание при помощи магии. Чудовища использовали только зубы и когти. Это не могло быть случайностью…
Но никогда еще Зейлан не слышала о Хранителе, обладающем такой защитной силой. И пока что девушка не могла проверить свою догадку из-за запрета на магию, наложенного Бриоком на все заведение. Хранительница с радостью попросила бы о помощи Кирана, по принца фейри не было рядом. И Ли исчез без следа.
Глава 38 – Ларкин
– Двурог –
Ларкин чувствовал, что его вот-вот вырвет. Тошнотворный привкус явственно ощущался на его языке. Вот уже несколько часов он сидел рядом с Камероном в его коляске. Поездка по ухабистым тропинкам все больше напоминала путешествие на корабле по бушующим волнам. Их трясло и бросало из стороны в сторону, холодный ветер бил в лицо. Солнце напекало головы.
– …и по этой причине я не женился на Линн. Это было бы неправильно, понимаешь? – спросил Камерон, завершая тем самым еще один из своих рассказов. За последние несколько часов Ларкин узнал об этом человеке больше, чем о некоторых Хранителях, с которыми служил десятилетиями. Речь Камерона можно было сравнить не только с водопадом – таким же непрерывным, – но и с бурлящей рекой – такой же быстрой и необузданной. Иногда в спешке торговец проглатывал целые слова, но Ларкина это не беспокоило. Хранитель сидел, кивая, кряхтя и стараясь сохранить при себе содержимое своего желудка.
