Танор неуклюже сгорбился в попытке изобразить любезность.
— Добрый день, синьор…
— Молчать! — грубо оборвал его наместник. — Мои соболезнования, леди Толл.
Вагранийка кивнула. Синьор Кирино, оставив сопровождавших его солдат позади, жестом велел наемникам убрать оружие. Наместник, крякнув, опустился на корточки возле тела лекаря и принялся внимательно осматривать раны.
Артанна следила за каждым его движением. Они не были врагами, но и дружба между ними так и не заладилась — Кирино догадывался о тайных делишках Сотницы и, разумеется, не одобрял. И, что хуже, не имел тяги к мздоимству — водись за ним подобный грешок, Артанне было бы гораздо проще склонить его на свою сторону. Впрочем, ей все равно удалось найти связи в ратуше.
Наместник казался древним стариком и всячески демонстрировал свою немощность, однако внешность обманывала. В Кирино все еще кипела жизнь, он обладал острым умом и очень крепкой памятью. Слишком крепкой, по мнению Гвиро. Порой это мешало.
Кирино прикрыл ладонью морщинистое лицо и погладил седую бороду.
— У вас есть предположения относительно убийцы? — обратился он к Артанне.
Наемница покачала головой:
— Рано делать выводы.
— У него были враги?
— Насколько мне известно, нет.
— Зато враги есть у вас, Артанна.
— Вы полагаете, это было посланием для меня?
— Для всех нас, — наместник поднялся и взглянул на крыльцо, откуда сняли останки Рианоса. — Выставить такое на рыночной площади в квартале от ратуши… Громкое заявление.
— По-вашему, мне объявили войну?
— Хорошо, если только вам, Артанна. — Гвиро подставил пошатнувшемуся наместнику локоть. — Как бы то ни было, всем нам следует быть настороже до тех пор, пока мы не выясним подробности.
Артанна почтительно кивнула.
— Покойный следовал Пути, — сказала она. — Вы позволите забрать останки и провести ритуалы?
— Разумеется, — согласился старик. — Расходы на церемонию возьмет на себя городская казна в качестве компенсации за причиненные неудобства.
— Благодарю, синьор Кирино.
Вагранийка сняла со своих плеч плащ и подала Шрайну, чтобы тот накрыл изуродованное тело.
— Но факт, что подобное преступление было совершено на охраняемой территории, вызывает у меня интерес, — наместник поглаживал бороду, устремив на Танора немигающий взгляд выцветших глаз. — Особый интерес. Мы разберемся с этим в ближайшее время. Буду ждать вас обоих. — Синьор Кирино перевел взгляд с Танора на Артанну. Оба кивнули. — В самое ближайшее, — повторил он и направился к выходу с площади.
Гвиро, бросив на Артанну тревожный взгляд, последовал за наместником. Стража расступилась. Когда Кирино и Гвиро скрылись в толпе, Танор наконец-то стер с лица лебезящую улыбочку.
— Он в сговоре с тобой! — главарь «Братства» выхватил нож и приблизился к Артанне. — Думаешь, раз трахаешься с Гвиро, то тебе что угодно сойдет с рук?
Наемница стояла неподвижно, спиной ощущая нарастающее напряжение своих бойцов.
— Спокойно, мальчики, — мягко проговорила Сотница, убирая с лица волосы. — Танор, конечно, идиот, но он ведь понимает, что любой вред, причиненный «Сотне» до разбирательства у наместника, лишь ухудшит его положение. Так ведь, дорогой?
Наемник сплюнул под ноги и посмотрел на вагранийку исподлобья:
— Только до разбирательства, подстилка. Посмотрим, перед кем ты будешь стелиться после него.
Артанна вновь пропустила оскорбление мимо ушей и переключила внимание на останки:
— Тело предадим огню в поместье. Позовите наставника. Третий, отвечаешь ты, — устало сказала она, обратившись к Шрайну.
Великан переглянулся с Веззамом, и наемники принялись заворачивать тело в несколько плащей. Великан без усилий поднял мертвого лекаря на руки и зашагал через расступившуюся толпу.
До поместья дошли молча. Никто не убивался, не причитал, не плакал. Рианосу уже было все равно. Единственное, что могла сделать для него Артанна, — узнать, какой урод сотворил эту мерзость.
Миссолен.
Демос сторонился личного общения с людьми Арчеллы, предоставляя подобные заботы телохранителям, давно ставшим его верными помощниками, однако сегодня был вынужден нарушить традицию. Задача, в первую очередь, требовала полного взаимопонимания, и лишь затем — строжайшей секретности. Демос хотел лично убедиться в том, что его верно поймут.
Оказавшись в родном полумраке кабинета, казначей смог рассмотреть человека, стоявшего спиной ко входу: хорошо сложенный широкоплечий мужчина среднего роста, темно-русые волосы он стриг коротко, а одет был неброско и практично. Вооружение составлял меч, прообразом которого, очевидно, служило солдатское оружие. Услышав шаги Демоса и Лахель, гость обернулся. Деватон увидел тень улыбки на неприметном лице, заросшем обильной щетиной.
— Это он? — обратился Демос к скрывавшемуся в тени Ихразу.
— Да, — ответил энниец. — Мастер Арчелла шлет поклон и предоставил к вашим услугам этого человека.
Демос изучающе посмотрел на шпиона.
— Раньше с нами работал мастер Саули. Почему сейчас пришел ты?
Гость пожал плечами.
— Саули… как бы так выразиться… Перестал соответствовать требованиям гильдии. Теперь его работу выполняю я.
«Иными словами, мастер Саули предал вас либо провалил дело».
— Назови себя.
— Юн, — коротко поклонился гость. — Мастер Юн.
— Ты солдат? — Демос задержал взгляд на мече шпиона. — Похож на освендийский клинок, какими снабжают воинов на севере.
— Осведомленность о вооружении солдатни делает честь вашей светлости. Я служил лазутчиком под Белфуром.
— Почему оставили службу?
— Вышел срок по договору. Скакать по лесам и горам — занятие полезное, но скучное. Мне захотелось дать больше работы голове и заработать лишнюю монету. Знакомство с матером Арчеллой было очень своевременным.
— Смею предположить, ты хорошо знаешь восточную часть материка, — скорее утверждал, чем спрашивал Деватон.
— В Освендисе — каждую нору, в Бельтере тоже хорошо ориентируюсь. С Рикенааром несколько хуже, но это поправимо.
— Что насчет Таргоса?
— Да хоть Рундкар! — хрипло усмехнулся Юн. — Глаза и уши гильдии есть везде.
— Это обнадеживает, — Демос оперся на трость, давая отдых гудевшим ногам. — Дело, которое я хочу поручить, имеет деликатный характер.
— За другие я не берусь.
— Саули тоже не брался, и вот к чему его это привело.
— Но я не Саули, — тихо сказал гость. — У меня гораздо больше талантов.
