— А мы поговорим, — зловеще добавила она, когда сатиры скрылись. — Только не с вами, Егор, — имя прозвучало как ругательство. — А с моей слабой на передок дочерью, которая умеет только шляться по оборотням! Не так я тебя воспитывала, Елизавета!
У меня едва сердце не остановилось, так злобно она на меня посмотрела. Так, Лиза, держись, тебе нервничать точно нельзя…
Егор сделал шаг вперёд, крепко схватил маму за плечи и сказал:
— Нет, Ирина Борисовна, разговаривать вы будете со мной, а не со своей беременной дочерью, у которой после ваших криков и оров может случиться выкидыш на нервной почве! Она итак в последнее время слишком сильно переживала.
Кажется, при словах о выкидыше мама чуть-чуть успокоилась, но мне могло и почудиться, потому что мой оборотень встал перед мамой так, что ни она меня не видела, ни я её.
Но, всё-таки, мама не отступила. кто бы мог сомневаться!
— Нам тут без хвостатых не тоскливо, идите отсюда уже, вы своё дело сделали! — злобно зашипела мама на Егора. — Сами как-нибудь разберёмся кому тут можно, а кому нельзя нервничать!
Похоже, у мужчины уже кончалось терпение, судя по тому, как он хрустнул шеей. Надеюсь, он сейчас прямо тут не обратится и маму не загрызёт. Она же, как-никак, мама моя…
Но у Егора самообладание было просто прекрасное.
— Или вы сейчас, уважаемая будущая тёща, успокоитесь, или же больше никогда не увидите ни свою дочь, ни своего внука.
Мама дёрнула рукой, что-то прошипела так, что я не услышала, а потом в голосе Егора начали проступать угрожающие нотки:
— Может быть, вы тогда нам расскажите что-нибудь об отце Лизы?
Мама отшатнулась в сторону, это я уже отчётливо это видела. Почему её так напугал вопрос о папе?..
— Ты откуда знаешь? — голос родительницы прозвучал как-то надсадно, но я не обратила на этого особого внимания. Меня интересовало то, что она говорила.
— Это так важно? — Егор продолжал злиться. — Вы обвиняете дочь в том, что простили самой себе.
— Ничего! Я! Себе! Не! Прощала! — мама сорвалась на крик. — Не прощала я! Но я не могла противиться зову истинности тогда. Зато потом я нашла в себе силы по всем правилам связать свою жизнь с сатиром!
— Вы, кажется, совсем не слышали, что я сказал. Лиза — моя истинная. И никакому сатиру я её не отдам. Да и, честно говоря, не особо я понимаю, ради чего вы пошли на такие жертвы… Зачем?
Я не выдержала.
— Да, мама, зачем? И зачем ты сейчас устроила эту долбанную сцену?! И ты не должна была скрывать от меня что-то о моём отце! Какого хрена ты устроила всю эту херню с пра-ви-ла-ми, а?! — я кричала на маму, по-прежнему не вставая с кровати. Хорошо хоть Егор отошёл в сторону, а то вышло бы комично: я бы кричала ему в спину.
Я посмотрела на Егора — тот, по-моему, мою маму растерзать хотел, как и Валеру когда-то. Да и я в общем-то от неё и места мокрого оставить не хотела. Почему?! Почему мама всё это от меня скрывала?!
Чёрт возьми, а я же могла с самого начала быть счастливой! Я бы не ломала себя, не думала о том, чтобы найти какого-нибудь Валеру, который будет моим сатиром. Я бы могла об этом не переживать. В голове сразу же стали вспыхивать моменты, в которых моя мама… действительно напоминала волка! Нет, конечно, она не волк, да и оборотни в нашем мире это не такая редкая штука, можно взять кое-что от них и повторить, но в такие моменты она себя вела так, словно… Словно сама долгое время была с оборотнем!!!
От этого осознания зубы скрипнули, я сжала руки в кулаки. И эта женщина запрещала мне выбирать, вечно говорила, что я должна найти сатира, только сатира и никого, кроме сатира. Чёрт возьми, она даже подсунула мне Валеру! Валеру! Только бы быстрее «спарить» меня с каким-нибудь сатиром! Как же так можно было поступить с собственной дочерью…
Но я отвлеклась от этих мыслей, бросив взгляд на мамулю. Мама начала быстро дышать, схватилась за сердце так, словно оно сейчас выпрыгнет, и она будет лежать не рядом со мной, а на кладбище. У неё покраснели глаза, руки начали трястись так, что она их сама не могла остановить. И это моя мама! Моя собранная, всегда знающая, что делать мама.
— Ты, дочь, всё равно этого не поймёшь, — она быстро села на мою кровать, почти что легла. Мне было страшно на неё смотреть, я стала разыскивать взглядом бутылку воды, но она покачала головой. Я всё равно не переставала волноваться. Внутри всё ещё кипел гнев, я не могла собраться и на секунду даже почувствовала, как начинает болеть живот. К счастью, это был только небольшой импульс.
— Мама, ты понимаешь… — сама не заметила, как взяла Егора за руку. Он уже был готов на неё броситься, на руках появились когти, но я старалась его сдержать. Немного. Потому что первой её убить должна я.
Или… я слишком строга к ней?
— Нет, дочь, это ты сейчас себя так ведёшь, когда чувствуешь истинного. Я сама такой же была. Думала, что мир — это такое розовое и сладкое место, прямо настоящая сладкая вата. Мне с моим истинным было слишком хорошо, чтобы о чём-то думать. А потом я поняла, что я не могу идти вразрез с нормами. Мне нужен сатир. Я — нимфа, а каждой нимфе надлежит выйти замуж за сатира, с ними получаются лучшие и самые крепкие пары. Знала же, что так будет лучше. И тебе тоже так будет лучше. Я переборола себя, вышла замуж за твоего папу-сатира, потому что это правильно! Это судьба каждой нимфы, а ты — нимфа.
Я просто сидела на месте и не могла сказать ни слова. Вот это заявочки! Я просто не знала, с чего начать. Было слишком сложно вот так принять всё это, без злости. Но мне не хотелось обзывать маму какими-то словами, оскорблять её, я просто начала громко и глубоко дышать, чтобы хоть как-то себя успокоить.
Нет, не нужно нервничать, моему ребёнку это точно не понравится. Кто знает, что с ним произойдёт, если я так буду переворачивать нервную систему. Спокойнее, спокойнее…
Тем временем мама, всё-таки взяв в себя руки, продолжала говорить. И это мне вот прям совсем не нравилось.
У меня из головы не выходило то, что моя бабушка тоже была с волком. Моя. Семья. С волком! Вернее, волками. Сначала бабушка, у которой родилась моя мама, потом сама моя мама и вот теперь я. И всё это время, все три поколения отказывали себе в истинных! А всё потому, что "так надо"! КОМУ НАДО?! Разве не важнее быть счастливой со своим истинным?! По-моему, истинный способен доставить намного больше удовольствия, чем ЛЮБОЙ сатир, что уж там о Валере говорить.
— Ты сам не понимаешь, куда ввязался. Ты, щенок, не станешь частью моей семьи! Не позволю! Мы — порядочная семья нимф, которая соблюдает традиции!
— Целых три поколения… — сыронизировал Егор. Мне кажется, он просто хотел себя успокоить, но огонь только продолжал полыхать.
— Ты, пёс, не посмеешь стать частью нашей семьи! Твоей старшей братии это не удалось, а ты, щенок, тем более этого не сделаешь.
